Онлайн книга «Herr Интендантуррат»
– Трусишь? Крайнев кивнул. – Все мужики такие! – вздохнула женщина. – Воевать – орлы, а как в самом главном… К тому же ты не еврей. Нас слишком мало на земле, мы ценим каждого родственника. Сама им скажу. Как тебя зовут, по-настоящему? – Виктор. Виктор Иванович. – Крайнев протянул визитку. – Непривычно. Савелий мне нравился больше. Отдам. Пусть думают. Некоторое время оба молчали. – Ты давно в Израиле? – спросила женщина. – Неделю. – Один? – С Настей. – Как она? – Освоилась. Работает сиделкой в кардиоцентре. У нас все хорошо. – Кто б сомневался! – вздохнула женщина. – С тобой, да чтоб плохо? Дура я, дура! – Женщина заплакала. Крайнев наклонился и поцеловал ее в соленые щеки. – Ладно! – Она оттолкнула его. – Иди! Попрощался – и будет! Крайнев встал. – Постой! – Женщина приподнялась на кровати. – Я хочу, чтоб ты знал. Дни с тобой – самое светлое, что было в моей в жизни. Когда было трудно, я вспоминала их, и становилось легче. Спасибо! Пусть у вас сбудется, что не сбылось у нас! Благослови вас Бог! Крайнев поклонился и вышел. В отель он вернулся к обеду и нашел Настю на пляже. Она загорала на лежаке, рядом сидел какой-то хлыщ и молол языком. Завидев Крайнева, хлыщ растворился, словно его и не было. – Кто это? – спросил Крайнев. – Не знаю! – пожала плечами Настя. – Пришел, сидит, болтает, но о чем – непонятно. Я не понимаю по-английски. – Что тут понимать! – сердито сказал Крайнев. – Ежу ясно. Его счастье, что смылся. – Видел Соню? – спросила Настя. – Ты знаешь? – удивился Крайнев. – Я не понимаю по-английски, – сказала Настя, – но слово «госпиталь» одинаково во всех языках. И фамилию «Гольдман» я не забыла. Как она? – Умирает. – От чего? – От болезни, которую не умеют лечить. Старость. Ей за девяносто. – Что она сказала? – Пожелала нам счастья. И благословила. – Она добрая, – сказала Настя. – Потому предпочла тебе мужа. Тот был больной и слабый, а ты сильный и мог за себя постоять. – Это правда! – согласился Крайнев. – Я и сейчас такой. Увижу еще раз приставалу возле тебя, сделаю из него пляжный зонтик! Вкопаю в песок головою вниз… Вечером в отеле Виктор с Настей танцевали, пили вино и смеялись над ужимками аниматора. В номере Крайнев наполнил ванну, усадил в нее Настю, выкупал, завернул в полотенце и отнес в постель. Она довольно жмурилась и позволяла ему делать с ней все, что он хочет. – Что ты задумал? – спросила Настя, когда он, умиротворенный, притих рядом. – О чем ты? – О том! Ничего не делаешь просто так, я тебя знаю. Обещал показать мне море и показал. Попрощался с Соней… Носишь меня на руках и лелеешь, как до свадьбы не лелеял. Словно просишь прощенья. Куда собрался? Крайнев понурился и сказал. – Ну вот! – воскликнула Настя. – Я так и знала! Слезы побежали у нее по щекам. Виктор виновато стал их отирать, бормоча нечто примирительно-ласковое. – Притащил меня в будущее и бросаешь! – не унималась Настя. – Это всего лишь миг! – убеждал Крайнев. – Ты же видела. Растворился – и появился снова. – Это здесь миг! – не согласилась Настя. – Там – месяцы! Там война, стреляют, а ты всегда лезешь под пули… – Меня нельзя убить, я из будущего. – А это что! – Настя ткнула в шрам на его плече. – Подумаешь, царапнуло! – Если неуязвимый, почему ранило? – Настя! – сказал Крайнев. – Там Саломатин, твой отец, Валентина Гавриловна, десятки других знакомых нам людей. Они сражаются, погибают, пребывают в голоде и холоде, а я загораю на курорте, в то время как могу им помочь. Когда в банке мне запретили перемещаться в прошлое, говорить было не о чем. Но теперь появилась возможность… – Возьмешь меня с собой? Крайнев покачал головой. – Не разрешат. – Тогда и тебя не пущу! Они спорили чуть ли не до утра и уснули непримиренные. Следующий день был предпоследним в поездке, и они провели его на пляже, почти не разговаривая. Вечером, когда Крайнев тоскливо лежал на кровати, Настя вдруг подошла и прильнула к нему. – Когда отправляешься? – Не скоро, – сказал Крайнев. – Бюрократическая организация, пока все согласуют. Новый год встретим вместе. – Да? – Настя заулыбалась и принялась его целовать. – Не обманываешь? – Чтоб мне сгореть! – Смотри! Обманешь, сама спалю! – Я несгораемый! – сказал Виктор, расстегивая ее сарафан. – Уж нас душили-душили, стреляли-стреляли, а мы – вот! Живые и здоровые, веселые и счастливые… Крайнев ошибся: перемещение отложили до марта. Проблема оказалась не только в бюрократии. Гаркавин отнесся к желанию Виктора чрезвычайно серьезно. Его заставили пройти полный курс подготовки. Учили не только стрелять из всех видов оружия, ставить и снимать мины, маскироваться на местности и организовывать засады, но и немецким речевым оборотам того времени, особенностям функционирования различных немецких учреждений на оккупированной территории, их непростым взаимоотношениям, методам борьбы с партизанами и многому другому. Как потом подсчитал Крайнев, с ним работало больше тридцати человек. Ему пришлось выезжать на полигоны, жить там неделями, что очень не нравилось Насте. – Зачем все это? – спросил как-то Крайнев Гаркавина. – Ну ладно, немецкая форма, документы, речевые обороты. Но иерархия взаимоотношений между воинскими чинами? Я же не в шпионы… – Ситуация может сложиться непредсказуемо, следует исключить любую случайность, – спокойно ответил подполковник. – Как руководитель операции я несу полную ответственность за вашу безопасность. Поэтому занимайтесь как следует! Неподготовленного человека на опасное дело я не пошлю. Гаркавина поддержала Настя. – Учись! – сказала сердито. – Пусть ты уезжаешь от меня, зато вернешься живой. Саломатин всегда знал, что делать, и внук у него такой же. Не ленись! Меня так учиться заставлял… Под двойным напором Крайнев сдался и выпускные экзамены сдал на «удовлетворительно». Накануне решающего дня он посетил Федора. – Вот! – сказал, протягивая конверт. – Здесь завещание и доверенность на депозитные счета в банках. На всякий случай… По закону Настя – единственная наследница, но с доверенностями проще. – Когда вы настреляетесь?! – сказал Федор, бросая конверт в ящик стола. – Никто ведь не гонит! |