Онлайн книга «Господин военлет»
– Прапорщик третьего дня перенес тяжелую контузию. – Это неважно! – Я возражаю!.. Не отвяжутся… Господи, как трещит голова! Решительно отбрасываю одеяло, сажусь! Уф! В палате двое: Рапота и незнакомый офицер с двумя серебряными звездочками на золотистых галунах погон кителя. Подпоручик. Тоненькие усики на верхней губе, тоненькие ножки в краповых рейтузах и начищенных до блеска изящных сапожках с серебряными розетками. На каблуках шпоры: кавалерист? – Господин прапорщик?! – С вашего позволения, господа, я оденусь. Не привык встречать гостей неглиже. Одеваюсь, офицерик нервно вышагивает по палате. Нечаянный визит связан со вчерашним событием – это к гадалке не ходи. Наконец последние пуговицы застегнуты. – Прапорщик Красовский? – Он самый. – N-го гусарского полка корнет Лисицкий. У меня к вам дело чрезвычайной важности. Вчера вы оскорбили словом и действием князя Бельского… – Неужели? Приятно видеть недоумение на напыщенном личике. – Вы хотите сказать, оскорбления не было? – Совсем нет. По моему мнению, оскорбить такого мерзавца, как ваш князь, попросту невозможно. Грязь к грязи не пристает. Так, у него в зобу дыханье сперло. Люблю окорачивать жеребчиков. – Вчера штабс-ротмистр пытался изнасиловать сестру милосердия Ольгу Матвеевну Розенфельд, – это Рапота. – Если б не вмешательство прапорщика… Жеребчик хоть бы глазом моргнул – в курсе. Та-ак, здесь другая игра. – В любом случае прапорщик не имел права. Я уполномочен передать вам, господин Красовский, вызов от князя Бельского. А также вам, поручик! – Ему-то за что? Не оскорблял… – Стал свидетелем, но не предпринял мер. Ах вот что! – Тяжесть нанесенных оскорблений заставляет князя требовать удовлетворения немедленно. За оградой ждут экипажи. Ехать недалеко, поэтому врач не нужен. Правильно, зачем лишний свидетель? – Если вы уклонитесь… – Нельзя отказывать таким людям. – Оставьте свои шуточки, прапорщик! – Я серьезно. – А вы, поручик? – Принимаю! – Едем! Нагло разваливаюсь на койке. Жеребчик опять в недоумении. – Насколько помню, корнет, за мной выбор оружия? – Плохо помните! Право выбора оружия за оскорбленной стороной! А поскольку вид оскорбления самый тяжкий, князь имеет право диктовать условия дуэли. Вон оно как! Они меня за идиота держат? – Знаете что, корнет? Катитесь вы со своим князем и его оскорблением куда подальше! Корнет застыл в столбняке. Мягче с людьми надо быть, господин корнет, мягче. – Так вы уклоняетесь от дуэли? В таком случае я… – Если вы сделаете шаг, корнет, я выброшу вас в окно. Вы имели счастье лицезреть князя? Спешу заверить: то же будет и вам. Я не люблю насильников и хамов. Ваш протеже получил по заслугам. Или мы будем стреляться на моих условиях, или все останется как есть. Понятно? – Чего вы хотите? Как-то быстро он сдулся. – Право выбора оружия. – В нашем экипаже револьверы и шашки. Что предпочитаете? – Винтовку! Не ждали-с? – Позвольте, как винтовку? – Таково мое желание. – У нас нет винтовок! – Он почти кричит. – Так озаботьтесь, чтоб были. Даю полчаса! – Демонстративно смотрю на циферблат часов. – Если через тридцать минут не явитесь, буду считать: от дуэли уклонились. Со всеми вытекающими… Мгновение он колеблется, затем срывается и исчезает за дверью. – Почему винтовка, Павел? Достаю из кармана браунинг. – Прицелься! Сергей зажмуривает левый глаз. Пистолетик пляшет в руке. Забираю оружие. – Вчера мы слегка выпили, не так ли? – А винтовка? – У нее приклад. – Почему полчаса? – За это время они ничего не успеют: ни подточить боек, ни испортить патроны. – Вы полагаете?.. Святая простота! Сам вчера говорил о карьере князя. Нет свидетелей, нет и преступления. Как там у классика: «Это немножко похоже на убийство, но в военное время… хитрости позволяются». Рассчитывать, что некто, способный ударить женщину в солнечное сплетение, станет соблюдать законы чести… «Ах, оставьте!» – как поется в популярном романсе. Сергей смущенно опускает глаза. Ладно, нужда зовет! Пока есть время… По возвращении с наслаждением умываюсь холодной водой из тазика. Кранов здесь, естественно, нет. Тазик уносят, взамен на столе появляется поднос с двумя стаканами чаю в мельхиоровых подстаканниках и булочки. Завтрак. Сергей радостно хватает стакан. – Я бы не советовал, поручик! Он смотрит недоуменно. – Не дай бог пуля в живот… Он бросает стакан, будто ожегшись. Беру его и с наслаждением припадаю к горячей жидкости. – Позвольте, а вы? – Мне можно. И нужно. Мне стрелять первым, а горячий чай – лекарство для больной головы. Живот? В него еще нужно попасть. Едва покончил с чаем, как явление второе: те же и корнет Лисицкий. – Винтовки есть! Едем, господа! По классическим правилам дуэли, противники приезжают к назначенному месту порознь. Но нынче время военное, не до церемоний. Князь с корнетом в первой пролетке, мы – во второй. По пути шепотом инструктирую Сергея. Пока не кончится поединок с князем, ему исполнять обязанности секунданта. Я волк драный, но поручика объехать на кривой козе проще простого… – Вы много дрались? – От возрастающего уважения он переходит на «вы». – Бывало. – В Англии? Киваю. Хорошо, что за плечами есть Англия. – На пистолетах? Шпагах? – По-всякому. На мечах тоже случалось. – Мне вот не довелось! Нашел о чем жалеть! – Я давно не держал винтовки. В последний раз – в Михайловском училище. В отряде мы пользуемся маузером – такой большой пистолет в деревянной кобуре. Авиаторам они положены. Скашиваю взгляд: бледен, но страх скрывает. Оно понятно: впервые в жизни встать под дуло. Мне нельзя проигрывать. Если меня убьют, Серегу пристрелят, даже комедию с дуэлью ломать не станут. Еще один нецелованный мальчик на моей совести? |