Онлайн книга «Господин военлет»
– А ты – Татьяне! – Она будет рада. Сын у нас недавно родился. Прилетишь – крестным будешь! – Большевики крестят детей? – Татьяна хочет, – он смущен. – Почему бы и нет? Не запрещено! Помечтай! Заскакиваю в «Ньюпор». Двигатель не успел остыть, заводится сразу. Разбег, взлет. Оглядываюсь. Аппарат Рапоты бежит по полю – карбюратор он все же прочистил… Армия ушла вперед, подтягиваем тылы. Движемся медленно – транспорта не хватает. В одной из станиц бросаем якорь. Меня вызывают к Егорову. Подполковник квартирует в большом доме. В передней – незнакомые офицеры. Поджарые, настороженные, с острыми взглядами. – Поручик Красовский! – Так точно! – Сдайте оружие! Та-ак! Плохое начало. – Я арестован? – Пока нет. Браунинг позвольте! Они и марку пистолета знают! Дрянь дело. Отдаю браунинг. – Проходите, вас ждут! В горнице двое: Егоров и полковник. Знакомое лицо. Девятьсот шестнадцатый, полеты за линию фронта, он тогда так и не представился. Военный разведчик, теперь контрразведчик, это к гадалке не ходи. Я – подозреваемый. У пилотов, направляемых в разведку, оружие не изымают. – Узнали, господин поручик? – Так точно! – Хотел бы сказать, что рад встрече, но, к сожалению, не могу. Присаживайтесь! Подчиняюсь. Егоров с полковником устроились напротив. Между нами стол. Умно. Пока вскачу и перепрыгну… Леонтий Иванович выглядит смущенным. – Курите, Павел Ксаверьевич! – Он придвигает коробку. Это кстати. При допросе к месту курить. Можно перевести взгляд на папиросу, проследить за дымком, и никто не увидит, что у тебя в глазах. Полковник покосился, но смолчал – в доме хозяин Егоров. Чиркаю спичкой. – К вам несколько вопросов, господин поручик, – вступает полковник, – но сначала кое-что разъясню. В станицах, освобождаемых нами, немало истинных патриотов. Они помогают разоблачать большевиков. Недавно один из патриотов сообщил нечто весьма любопытное. Его сын, пастушок, потерял овцу и отправился на поиски. В степи заметил два аэроплана. Они стояли рядом. У одного аппарата на крыльях были красные звезды, у другого – наши кокарды. Несмотря на это, военлеты беседовали и даже, пастушек в этом клянется, мирно курили. Черт бы побрал всех глазастых пастушков! Лезут, куда не нужно… – Закончив беседу, военлеты улетели. Пастушок запомнил день и время. Такое ведь не часто увидишь! Мы заглянули в журналы полетов. По всему выходит, что нашим военлетом были вы. Что скажете? – Это так. Егоров бледнеет. Видимо, до последнего считал подозрение ошибкой. Иметь в отряде шпиона – дело кислое. Извините, Леонтий Иванович, но отрицать глупо. – Приятно, что вы не запираетесь, господин поручик! Надеюсь, вы объяснитесь? – Непременно! В том вылете я заметил на земле аппарат красных: большевик сел на вынужденную. Я приземлился, чтоб взять его в плен. – Отчего ж не взяли? – Военлетом красных оказался Рапота. – Сергей Николаевич? – это Егоров. – Вы знаете его? – полковник смотрит на Леонтия Ивановича. – На германской войне он служил в моем отряде, затем сменил меня в должности. Я его и рекомендовал. Храбрый и знающий офицер. – Вы не ошиблись в нем, господин подполковник! Рапота действительно храбрый и знающий. Только воюет на противоположной стороне. Как понимаете, радости нам от этого мало. Он командир авиационной группы, самой боеспособной у красных. Устранение Рапоты – великая польза Отечеству. Отчего вы не пленили его, поручик? – Он не сдался. – Следовало стрелять! – Я не убиваю людей, которым обязан! – То есть? – На германской войне Рапота спас жизнь поручику, – включается Егоров. – Посадил аппарат с истекающим кровью летнабом прямо у госпиталя. Павел Ксаверьевич не забыл. – И по-рыцарски вернул долг. Спустя четыре года… Вы находите это правдоподобным? – Отчего же? Обычное дело. – Неужели? – У нас разные представления о благородстве, полковник. Ай да Леонтий Иванович! Хорошо врезал! Но контрразведчик – волк битый. Так просто не проймешь. – Я помню ваши высказывания, подполковник, еще там, на германской. Вы проявили себя рыцарем. Помню я и другое. Поручик в ту пору придерживался иных взглядов. Не так ли, господин Красовский? – Считаете меня шпионом? – Подозреваю. Слишком все красиво, господин Красовский! Вы перелетели к нам от красных. Ничего необычного, перелетели десятки военлетов. Но вы застрелили комиссара. – Не я, а моя жена. – Тем более! Романтическая история: жена военлета стреляет в насильника! Патриоты в восторге. Идеальная легенда для разведчика. – Вы слишком высокого мнения о красных! – Противника нельзя недооценивать. – Тогда почему они бегут? Повсеместно? – Отчасти оттого, что мы знаем свое дело. – Позвольте спросить! Зачем красным шпионы? – Затем, что и всем! Добывать сведения. – Какие? – О замыслах врага. – Проще говоря, о наступлении. Тогда объясните, почему я, будучи шпионом красных, не упредил их? Это не составляло труда. Мы вели разведку, летали над позициями красных, что стоило сбросить записку, предупредить о нашей коннице? Однако, как сами знаете, наступление застало большевиков врасплох. То же происходит и сегодня. Наши корпуса наступают стремительно, мы теряем с ними связь. Организованного сопротивления со стороны противника нет. Как такое возможно при наличии шпиона? Мы летаем поодиночке, совершенно не трудно, к примеру, сесть в расположении красных, сообщить важные сведения и улететь. Просто и безопасно. Зачем звать Рапоту сюда, где его легко обнаружить, что, в конечном итоге, и произошло? Если противник настолько умен, как вы утверждаете, к чему подобные глупости? Вам не кажется странным? – Вы не просты, Павел Ксаверьевич, я и в шестнадцатом это заметил. Потеплело. Добавим. – И самое главное, господин полковник! Зачем сыну богатого отца служить красным? – Им многие служат. – Вопрос: кто? Прапорщики, ставшие комдивами? У них есть резон. Военлеты, вроде Рапоты, пролетарии по происхождению? С ними понятно, надеются сделать карьеру. Масса офицеров служит из страха, их семьи в заложниках. Я не подпадаю ни под одну категорию. Моя семья за границей, жена со мной. Чем красные меня прельстили? Верой в революцию? Мне и при царе жилось неплохо. В отличие от наших генералов революцию я не поддерживал – ни в феврале, ни в октябре. Спросите любого. Я до конца исполнял воинский долг, армию покинул, когда ее не стало вовсе. Поэтому застрял в Москве и был мобилизован. Остальное вы знаете. |