Онлайн книга «Кондотьер Богданов»
Она глянула подозрительно: – Это почему? – Вдруг пригожусь? – Для чего? – Ну, там вещи поднести… – Я тебе дам вещи! – Она размахнулась. Богданов зажмурился. – Боишься! – сказала она злорадно. – Ага! Не стану тебя убивать! Казнить буду! Мучить! Чтоб знал, что я испытала! Маленькая ручка схватила Богданова за ухо и стала больно выворачивать. – Это тебе за «малявку смешную»! – шипела Аня. – Это… – она взялась за второе ухо, – за осколок, который чуть бы выше. Это… – она схватила его за волосы и несколько раз ткнула головой в подушку, – за княжну – настоящую женщину и красавицу… Богданову было не столько больно, сколько смешно, но он не подавал виду. – Что б еще? – задумалась Аня, бросив его волосы. – Может, там открутить? – Она мечтательно глянула в промежность пилота. – Анечка! – встревожился Богданов. – Там не надо! Я тебя умоляю! – Ладно! – смилостивилась она и освободила жертву. – В другой раз! Богданов лежал смирно, как мышка. – Что молчишь? – спросила она сердито. – Язык проглотил? – Боюсь, и его открутишь! – Следовало бы! – Она наклонилась. Богданов на всякий случай зажмурился. Теплые губы коснулись его губ и замерли. Он помог им раздвинуться и припал к ее устам, как к источнику в жаркий день, – с наслаждением истомленного жаждой. Она отвечала неумело, но жадно. Он обнял ее, прижал к себе, она не воспротивилась. Поцелуй вышел долгим, пока не пресеклось дыхание обоих. Она упала на перину, тяжело дыша. – Здорово! – сказала чуть погодя. – Теперь понимаю, почему в кино так целуются! – Еще? – спросил он. – Погоди! Она села и стала срывать с себя одежду. На пол полетели сапожки, понева, следом рубаха. Богданов смотрел, не понимая. Сбросив с себя все, она легла на живот и вытянулась. – Целуй от макушки до пяток – как обещал! Он глядел нерешительно. – Чего ждешь? – нахмурилась она. – Разучился? Богданов наклонился и осторожно коснулся губами русой макушки, затем поцеловал завитки на затылке. Она тихонько вздохнула и обмякла. Богданов прошелся по плечикам, затем – лопаткам, двинулся вниз по спинке, пока не уткнулся в упругие полушария. Отдав им должное, он прочертил губами след от бедер до узких пяточек, надолго задержавшись в подколенках. Тело ее трепетало, Аня дышала порывисто и часто. Усилием воли он сдержал порыв страсти и отпрянул. Она замерла, вытянув руки вдоль тела, затем вдруг соскользнула с кровати и сбросила на пол покрывало. Юркнула под перину и требовательно глянула на него. – Ну? – Анечка! – осторожно спросил Богданов. – Может, не надо? – Мне сходить за пистолетом? Богданов сбросил сапоги, стащил рубаху с портами и нырнул под перину. Она немедленно прижалась к нему. Он приник к ее губам, она отозвалась с неуемной жадностью. Он еле смог оторваться. Отодвинул, поцеловал маленькую грудь, вторую… В этот миг рассудок покинул его. Он не помнил, как оказался над ней, смирной и желанной. Его руки скользнули ей под плечики, он приподнял и прижал ее к себе – ласково, но сильно, и не отпускал, пока последняя судорога не сотрясла его тело. Упав на перину, Богданов уставился в потолок, не видя его. Она лежала рядом – тихо и неподвижно. Он нашел ее руку, погладил. – Девчонки говорили: в первый раз больно! – сказала она. – Я ничего не почувствовала! – Совсем ничего? – Совсем-совсем! – Я так старался! – огорчился Богданов. Она настороженно подняла голову и разглядела смешинки в его глазах. – Опять? Мало мучила? – Достаточно! – заверил он. – То-то! – сказала она. – Еще не так могу! – Не сомневаюсь! – Каждый день мучить тебя буду! – пообещала Аня. – Ты у меня поплачешь! Богданов вздохнул. – Ладно! – сказала Аня. – Каждый день не буду! По понедельникам! Богданов вздохнул снова. – Вредный! – Она схватила зубами его мочку и слегка прикусила. Затем выпустила и поцеловала. Он погладил ее по плечу. – Как быстро все! – сказала она, ероша его волосы. – Даже понять не успела. – Я понимаю так, – сказал он, – я прощен? – Не совсем. Но я над этим подумаю. Богданов опять вздохнул. – Чего развздыхался? – спросила она сердито. – Ведь получил, чего хотел? Целовал, гладил?.. – Я боюсь, что ты поспешила. Не в того Богданова влюбилась. Кроме прочего, я выпиваю, курю и ругаюсь матом… – Ничего! – сказала она. – Перевоспитаем! – Представляю! – сказал он. – Комсомольское собрание. Повестка дня: персональное дело комсомольца Богданова, погубившего девичью честь штурмана Лисиковой. Аня хихикнула. – Слово для выступления предоставляется пострадавшему штурману… – Я бы выступила! – сказала Аня мечтательно. – Я бы рассказала! – В подробностях? – Разумеется! Как обнимал, куда целовал… – Зачем? – Чтоб завидовали! Богданов фыркнул и, не выдержав, захохотал. Она чмокнула его в висок. – Самое обидное, – сказала со вздохом, – никто не поверит. Скажут: наговариваю! – Я чистосердечно раскаюсь! Пообещаю, что не повторится! – Я тебе пообещаю! – пригрозила она. – Ишь чего захотел! Сейчас же повторим! – Я бы сначала перекусил. – Проголодался, бедненький! Мне пожалеть? Пирожочек принести? – Обожаю пирожки! – заверил Богданов. – Нетушки! – сказала она строго. – Завтрак надо заслужить! Он смотрел жалобно. – Ладно, принесу! – Она полезла из-под перины. Богданов вознамерился следом, но Аня припечатала его к кровати. – Лежи! Сама схожу! А ты жди. Чтоб ни шагу! Позавтракаем и продолжим! Мне вчера обещали повторить слова. Расскажешь, как по мне сохнешь! Какая я красивая! Не забудь, что я для тебя – Родина… Лежи вот и вспоминай! – Рад стараться! – отрапортовал Богданов. – Как голодный, так послушный, – сказала Аня. – Как сытый, сразу гадости молоть – и за язык тянуть не надо! Может, тебя совсем не кормить? Богданов сделал умильное лицо и чмокнул ее в плечико. Аня соскользнула на пол и потянулась к рубахе. Богданов с замиранием сердца следил за ней, любуясь мягкими, нежными линиями ее тела. Она почувствовала взгляд, обернулась. |