Онлайн книга «Рота Его Величества»
|
«Они что, больные? — подумал я. — Или у командира крыша съехала? Положат же всех!» — Отметка два! — прорычал Ливенцов, подтверждая мой вывод. — Беглый огонь! Опустив трубу, я смотрел на сцену уничтожения. Батарея переносила огонь еще раз и умолкла, когда до редких цепей противника осталось метров двести. Уцелевшие очхи, выставив перед собой штыки, бежали вверх, на потных лицах солдат читались отчаяние и тупая решимость. — Сергей Иванович! — сказал Ливенцов. — Командуйте! — Со-отня! — закричал сотник. Казаки вскочили и встали у бруствера. — Це-лься! Пли! Грохнул залп, ружья протрещали еще дважды и умолкли. Казаки торопливо перезаряжали свои полуавтоматы. Стрелять, однако, было не в кого: вверх по склону уже никто не бежал. Повсеместно валялись тела, редкие уцелевшие устремились прочь. Некоторые ковыляли, опираясь на ружья, кое-кто полз. — Суки! — сказал я. — Погубили людей! — Вы абсолютно правы, Илья Степанович! — сказал Ливенцов. В этой изысканной вежливости звучала горечь. — Иногда мне кажется, что таким способом они сокращают число ртов. В склон высоты ударил снаряд, другой… — Батарею и людей в укрытие! — прокричал Ливенцов. Сотник убежал исполнять приказ, мы остались в блиндаже. — Ну вот! — продолжил есаул, бросив взгляд на часы. — Постреляют минут двадцать и снова пойдут. Словно подтверждая его слова, снаряд ударил в перекрытие блиндажа. Нас окатило пылью, земля и мелкие камешки посыпались мне за шиворот. — Отсюда лучше уйти! — посоветовал Ливенцов. Пригибаясь, мы пробежали траншеей и выбрались на обратный склон высоты. В щелях, отрытых в каменистом грунте, прятались казаки. Мы двинулись к ближайшей, как к Ливенцову подлетел взъерошенный Рик. — Господин есаул! Станица горит! Мы, не сговариваясь, посмотрели в тыл. Над видневшейся вдали станицей поднимался столб дыма. — Угодили снарядом! — вздохнул Ливенцов. — Господин есаул, это мой дом! Там Ула! «Господи!» — подумал я, похолодев. — Господин есаул, разрешите! — Скачи! — кивнул Ливенцов. — Я тоже! — Илья! — Ливенцов достал из кобуры пистолет. — На всякий случай! Я кивнул, взял оружие и побежал по склону. Рик опередил меня на десяток метров. Пока коновод подвел мне жеребца, он уже скакал, поднимая пыль. Я сунул пистолет за пояс и забрался в седло. По пути я рассмотрел оружие. Это был «ТТ» послевоенного выпуска: с рифлением на кожухе затвора и пластмассовыми щечками на рукояти. Щечки украшала пятиконечная звезда. Нарезное оружие в Новой России, судя по всему, все же водилось и попадало сюда известным путем… Когда я подскакал, крыша дома уже рухнула. Взметнувшиеся языки пламени лизали закопченный остов печки, ветви на окружавших дом яблонях обуглились и походили на кости скелета. Некоторые деревья дымились. От недавней красоты не осталось и следа. Людей вокруг пожарища не было: попрятались от обстрела в погребах; только Рик, заслоняясь рукой от жара, метался по двору, клича сестру. Внезапно он сел и обхватил голову руками. Я соскочил на землю, подошел. Он поднял мокрое лицо. — Ула… — Не ной! — Я вздернул его на ноги. — Она наверняка убежала или спряталась. Надо искать! Я кривил душой. Если снаряд угодил прямо в дом, а Ула была там… Рика, однако, следовало отвлечь. Он побежал к сараю, я — следом. В сарае Рик обыскал каждый уголок и повернул ко мне расстроенное лицо. — Баня! — напомнил я. Он вылетел наружу, едва не сбив меня. Я устремился следом, на ходу соображая, что делать, если Улы в бане нет. В том, что это так, я почти не сомневался. Рика следует увести, предпринять розыск по всей станице. Пусть он устанет и не увидит, как будут разбирать головни на пепелище… Дверь бани оказалась запертой изнутри. Рик дернул за ручку раз, другой, затем заколотил в дверь кулаком. — Ула, открой! Это я, Рик! За дверью что-то пробормотали, и она распахнулась. Ула, растрепанная, с прихваченными огнем волосами, стояла на пороге, одной рукой держась за ручку двери, другой прижимая к груди котенка. Глаза у нее были белые и неподвижные. — Ула! — Рик сгреб сестру и прижал к груди. Котенок тоненько пискнул, Ула вскрикнула и вдруг зарыдала в голос. — Сестричка!.. — Рик гладил ее по спине. — Они грозились меня убить, потом подожгли дом… — говорила Ула прерывающимся голосом. — Кто они? — отстранился Рик. — Очхи… — Откуда здесь очхи? — Не знаю! Ворвались, спрашивали, где проходчик, затем выгнали меня и подожгли дом. Ваську не позволили забрать, кричали на меня… Я подождала, пока они ушли, и вбежала в дом, а он уже горит… Еле Ваську нашла, он под кроватью спрятался… — Какой проходчик? — Вот он! — Ула указала на меня. Рик посмотрел недоуменно. — Мог сам догадаться! — сказал я и оглянулся. Рассказ Улы мне не понравился. За плетнем почудилось движение. Я выхватил «ТТ» и передернул затвор. Фигура в защитной униформе перескочила плетень и подняла ружье. Я выстрелил. Очхи покачнулся и сунулся лицом в землю. — В баню!.. Я затолкал брата с сестрой в баню и едва успел затворить дверь, как по ней хлестнул заряд картечи. — Ложись! Мы растянулись на полу предбанника. Снаружи, однако, более не стреляли. Я вскочил и, осторожно ступая, подошел к двери. Выглянул в щель. Несколько фигур в униформе окружили баню и стояли, держа ружья на изготовку. Одна, с забинтованной головой, выступила вперед. Лицо очхи показалось мне знакомым. — Проходчик! Я знаю, что ты здесь! Сменил одежду, но я тебя узнал. Я видел тебя в Каменной пади. «Где я приложил тебя прикладом!» — дополнил я. — Моя фамилия Сенцов, я лейтенант пограничной стражи Союза. Выходи! Мы не причиним вреда — ни тебе, ни остальным. Ты пойдешь с нами, а они останутся. — А если не выйду? — спросил я, стараясь пересчитать врагов сквозь щелку. — Подожжем баню — выйдешь! В поле моего зрения попадали лишь трое очхи — плохо. Я склонился к Уле. — Сколько их было? — Не помню! — Она наморщила лобик. — Пять или шесть, может, больше. Я не считала. Если «больше», то семь или восемь, вряд ли десять. Десять с пятью не спутаешь. Все равно много. — Эй, проходчик! — подал голос очхи за дверью. — Что молчишь? — Думаю! — Думай быстрее! Времени нет! — Рик, ты можешь забраться на чердак? — спросил я шепотом. |