Онлайн книга «Рота Его Величества»
|
— Мы с тобой оба несчастные! — объяснял я коту. — Меня выгнали, а ты без подружки. Васька жмурился, всем своим видом показывая, что подружка ему ни к чему, его и без того неплохо кормят. — Примитивное существо! — укорял я. — Только бы жрать! Отъел ряшку! А как же любовь? Вот придет март… Кот потягивался и зевал, давая понять, что до марта еще далеко и думать о таких пустяках рано. — Думаешь, привезу тебе подружку? Специально поеду? Ни за что! Вы здесь расплодитесь и обожрете веев! Васька брыкнулся на бок и задрал лапы, показывая живот. Дескать, о чем ты? Сколько туда поместится? Я почесал живот, Васька заурчал. За этим занятием и застал меня постучавший в дверь Пров. — Илья Степанович! — сказал почтительно. — Дозвольте обратиться! — Валяй! — разрешил я. — Правление профсоюза работников домашнего хозяйства уполномочило меня предложить вам стать кандидатом на выборах в Учредительное собрание! — Ух ты! — Я пхнул кота в бок. Васька недовольно мявкнул и шмыгнул под кровать. — Большой у вас профсоюз? — Крупный! — сказал Пров гордо. — В одном Петрограде пятьдесят тысяч! — Кто у вас главный? — Я! — ответил Пров, потупясь. — Не рассказывал! — Вы не спрашивали! Согласны? — Пров! — Я встал. — Считаешь: меня выберут? — Илья Степанович! — обиделся он. — Вы газеты читаете? — Нет! — сказал я. — Это вредно для пищеварения. — Десятки партий и движений хотят видеть вас своим кандидатом. Для них это беспроигрышный вариант. Веи вас любят и проголосуют с удовольствием. Каждый день сюда приходят депутации, но я их не допускаю. — Пров хитровато сощурился. — Вы ведь не велели… «Жулик! — подумал я. — И умница! Почему бы и нет? Поучаствую в будущем страны…» — Вам нужно всего лишь выступить и объявить о своем согласии, — продолжил Пров. — Собрание завтра в театре. «И ты его уже назначил! — понял я. — Хитрец!» — Говорить много не нужно! — успокоил Пров. — Покажитесь людям! Вас давно не видели… В следующий вечер я сидел в ложе театра, наблюдая за заполнявшей зал публикой. Судя по одежде, это были простые люди: горничные, повара, лакеи… В толпе мелькали люди с фотокамерами и с блокнотами — репортеры. «Что я скажу? — терзался я. — Какой из меня оратор? Нельзя было соглашаться! Меня осмеют, репортеры разнесут это по газетам — из дома нос не высунешь! Ты и так не высовываешь!» — успокоил я себя, но мандраж не проходил. Тем временем на сцену вынесли трибуну. «Это для меня!» — понял я, впадая в панику. На сцену поднялся Пров. — Граждане! — сказал он торжественно. — Мы собрались, чтоб выдвинуть кандидатом в депутаты Учредительного собрания от нашего профсоюза Илью Степановича Князева. Я рад сообщить, что он принял наше предложение! Зал зааплодировал. Некоторые вставали и размашисто хлопали. «Да! — подумал я. — Аванс!» — Прошу вас, Илья Степанович! Предварительно мы оговорили с Провом сценарий. — Вы должны спуститься из ложи и войти в зал по проходу к сцене, — наставлял мажордом. — Люди хотят видеть вас вблизи! Многие придут лишь за этим! И вот теперь, как последний дурак, я шагал по проходу, натянуто улыбаясь вставшей публике. Она аплодировала, не жалея ладоней. Я свернул с центрального прохода к сцене, и в этот миг случился казус. Мария с дочкой сидели в первом ряду. Пров красовался на сцене, Мария аплодировала, маленькая оторва осталась без присмотра, чем немедленно воспользовалась. — Дядя Илья! — Она рванулась ко мне, и я невольно подхватил ее на руки. Увидев это, публика зааплодировала сильнее. Катя вцепилась в меня изо всех сил, оторвать ее без скандала не было возможности, и я поднялся на сцену с ушастиком на руках. Я думал отдать его Прову, но тот поклонился и убежал. Мгновение я стоял в растерянности, затем осторожно отделил Катю от себя и поставил на трибуну. Ушастику это понравилось. Ее совершенно не смутило внимание публики, похоже, что наоборот — Катя приосанилась и, взявшись за подол, сделала книксен. «Пров научил!» — понял я. По притихшему залу побежали смешки. «Ну вот! — подумал я. — Выступил!» — Эту девочку, — сказал я отчаянно, — зовут Катя. Она сирота. Ее отец погиб на войне, мать стала беженкой. Она из тех женщин, что жили в моем доме в войну. Там мы и свели знакомство. Зал притих. — У меня самого детей нет, — добавил я. — Я вообще неженатый. — Правду говорят, что ты сын царя? — крикнул вей из третьего ряда. Публика загудела: осуждая то ли спросившего, то ли меня. — Если б был сыном царя, — рассердился я, — то сидел бы на троне, а ты б мне кланялся. Однако ты сидишь, а я перед тобой стою. Публика захлопала. В центре зала встал пожилой вей. — Да хоть бы и царя! — сказал громко. — Мать-то наша, вейка. Вот ты! — Он ткнул пальцем в задавшего вопрос. — Ты хоть одну сироту в дом впустил? Вей из третьего ряда вобрал голову в плечи. — А он впустил! — продолжил пожилой. — И не одну — сорок! — Зал одобрительно зашумел. — Дом им отдал, сам в казарму перебрался, кормил, поил сирот всю войну. Кто еще так сделал, а? Никто! Зал зашумел громче. — Если кого избирать депутатом, то только Князева! — заключил вей. — Тут и говорить не о чем! Одно хочу спросить тебя, Степанович. — Вей повернулся ко мне. — Говорят и пишут, что мы с очхами объединяемся. Это как получается: воевали с ними, гибли, а теперь целоваться? В зале закричали, затопали ногами. Я подождал, пока они угомонятся. — Давайте подумаем: кто такие очхи? — сказал в наступившей тишине. — Не знаю, как вы, но я их видел. Они такие, как и мы. Одна голова, две руки и две ноги, и такие же уши. (В зале засмеялись.) Я не заметил, чтоб им хотелось нас убивать. Некоторое время я жил в Союзе. Очхи бедны, но это не потому, что они не хотят работать. Это трудолюбивые люди. Много лет мы брали с них золото за пшеницу — год от года все больше и больше. Только вы это золото не видели: оно оседало в руках сановников. И тем все было мало: потребовали отдать золотые рудники. А на что очхи купить хлеб? (Зал, недовольно гудевший, притих.) У них ведь тоже дети, и они хотят есть! У них было плохое правительство, но и наше, прежнее, не лучше. Вместо того, чтоб договориться, они затевали войны. Тысячи убитых и раненых, много сирот. — Я положил Кате руку на плечо. — Нравится вам это или нет, но пока в Новом Свете две страны, они будут воевать. Причина найдется. Опять жертвы, новые сироты? Объединение избавит нас от войн. Я сомневаюсь, что веи станут целовать очхи, хотя некоторые женщины уже целуют. (В зале засмеялись.) Уже то хорошо, что прекратим стрелять. Разве что подеремся, выпив… |