Онлайн книга «Оборотни Его Величества»
|
Но аватар рук не разжал. – Я забыла спросить, какую медовуху вы любите, так что взяла на свой вкус: средней крепости, с имбирем и лимоном. А когда допьете, увидите предсказание на донышке. – Сударыня Трисса вручила наставнику берестяную кружку под янтарной шапкой пены и приникла к своей. Судя по бойкой речи и блестящим глазам, вкус к конкретному сорту напитка привился только что путем вдумчивой дегустации. – То, что надо. По правде говоря, сейчас подошло бы все крепче кефира. Медовуха показалась сносной, а к последнему глотку – даже неплохой. Ученица управилась первой и ждала л’лэрда, не спеша показывать свое «предсказание». – Что у вас, сударь? – «Завтра будешь пить рассол, а сегодня – мед на стол». Гениально. А у вас? – Сами читайте! – «Коль напьешься до упаду – оседлай того, кто рядом», – заглянул в кружку л’лэрд. – Барышня, если упадете, прикажу отвезти вас Винтерфеллу, а он под седлом не летает. – Сударь Шантэль, все в порядке? У вас лицо какое-то… грустное… Музыка ручейком полилась в уши, тревожа давно уснувшие воспоминания. Роскошный зал, кажется, уходящий ввысь под Небесный Полог. Светлый паркет, лаково блестящий отражением сотен огней. Хрупкий шелест платьев. Запах миндаля. – Да, пожалуй, я немного заскучал… Сударыня, вы не откажете мне в маленькой просьбе? – Нет, конечно! – Сударыня Трисса, позвольте пригласить вас на танец. – Но ваша нога… – Да пес с ней! Сто лет не танцевал. – Прямо-таки сто! – Сто двадцать шесть, если быть точным. – …Скажи, как… Как это будет?.. Хотя нет, не надо. Не хочу знать… Я готов, Кружевница… почти готов… Я готов. – Почти… Дорогой, я не смогла бы дать ответ, которого не знаю. Но я рада, что ты сам сделал мудрый выбор. Теперь не теряй времени – наслаждайся каждым днем. Сколько преданий не спето, не сказано: Редкие судьбы с рожденья повязаны, Так уж нам выпало – быть среди них, Да только крылья одни на двоих. По неостывшей росе я покину дом. Тихие воды раскинулись омутом, Над чернотою пойду я на свет Призрачных крыльев, за соколом вслед. Там, где были следы, лишь кругами вода, Мои клятвы услышит камыш. И все дальше от дома иду в никуда, Но я вижу тебя: ты летишь… * * * …Больно, когда оземь крылья ломаются, Там, в небесах, отвернутся – не сжалятся. Сами куем себе жизнь или смерть: Вспыхнуть искрой или медленно тлеть. Ветер в сокольем пере дышит силою, Не улетай, видишь – я же бескрылая, Солнце к бесстрашным жестоко, вернись! Ты канешь в небо – и я кану вниз… Там, где были следы, лишь кругами вода, Мои клятвы услышит камыш. И все дальше от дома иду в никуда, Но я вижу тебя: ты летишь. Сколько преданий забыто, утеряно, Связаны судьбы, да вытерты временем… Стих последний аккорд, но ни он, ни она этого не заметили. Голова малышки доверчиво лежала на груди ушастика, а он прижимался к ней щекой. И правильно, ведь их песня еще играет в сердцах. Надолго ли, зависит от обоих. Увы, смертные не щадят ни свою жизнь, ни жизнь своих близких. Глупышки… Только демоны по-настоящему видят огненное богатство каждого восхода, чувствуют настроение изменчивого неба, слышат, как затихающей мелодией арфы просыпаются реки по весне, знают цену крохотной пылинки в солнечном луче – все, что смертные называют так просто и безлико. Мир. Сейчас он замер в ожидании удара, точно преданный пес, чей хозяин вдруг поднял кнут. Пришелец с Земли рассказывал, во что превратился его мир, и Веррея очень не хотела, чтобы это повторилось здесь. Ни о чем не подозревающие смертные веселились, с головой окунувшись в атмосферу праздника, но в этом чане бурлящего меда нашлась ложка дегтя. Плохо грустил остроухий л’лэрд, невкусно. Горько-прегорько. Нельзя так переживать, нельзя пугать росинку, которой так сладко думается рядом с тобой. Остроухий поднял взгляд, и Веррею окатило ядовитой волной столь искренней ненависти, что спина заледенела. Остальные эмоции отрезало. – Пойдем выпьем чего-нибудь, – предложила Алесса. – Я не пью на службе. – Аватар оглянулся на императора. – Но компанию тебе составлю. Хотелось чего-то необычного, и они отправились бродить вдоль лотков. Попрошайки, карманники и смуглявые гадалки, шныряющие в толпе, как мальки среди лениво колышущихся водорослей, не приставали. Воздух, бродящий над питейным рядом, можно было смело потреблять вместо того, что громоздилось на прилавках; народ здесь толпился особенно веселый да разговорчивый. – Бэйраном клянусь, горы гнутся, как лес на ветру! – бия кулаком в грудь, доказывал ильмарранец двум аборигенам. – Ей-ей, драконы повылезут да зададут нам жару! – Так их же во время прошлого землетрясения придавило! – А трупы кто видел? Внимание привлекла яркая агитационная вывеска, растянутая между стилизованными под копья кольями: «Судьбы в розлив! Наливай и пей!» Удовольствие стоило прилично, но Алессе понравилась и идея, и торговец судьбами, говорящий стихами, притом складно, так что девушка зажмурилась и наугад ткнула в одну из кружек, перевернутых донышком вверх. Из краника полилась янтарная струя. Веррея с Володей нашли их, когда Алесса делала пробный глоток. Вид у демоницы был на редкость недовольный. – Вы пушистика не встречали? – Он же с тобой был! – Сплыл вместе с домовым. И я точно знаю, что они задумали какую-то… Что задумала парочка хулиганов, выяснилось тут же. Внезапно небо заволокло грохочущими тучами, и площадь погрузилась в полумрак. Люди и нелюди в недоумении задирали головы, послышались испуганные крики. – Вот оно – знамение Божие! И разверзнутся хляби небесные, и канет луч, и сойдет по нему Он, в трех ликах единый! – падая ниц, наперебой возопили жрецы, но пока что к правоверным снисходил совсем иной персонаж, соткавшийся из зарниц. Над притихшей площадью величаво и неспешно шествовал белый полярный лис о семи хвостах. – Вот это песец! – восторженно ахнул Володя. Песец был полный. В смысле не пустой. Зависнув как раз над помостом, иллюзорный зверь расхохотался оч-чень знакомым голосом, а затем оглушительно взорвался, вместо конфетти извергнув на горожан и гостей сотни крылатых тварей, похожих на зеленых обезьян с крыльями. Скоморох с труппой горохом посыпались со сцены, поднялся визг, началась суматоха. В отличие от песца, новый морок оказался материальным: настигая жертву, химеры сбивали ее с ног и с воем лопались, орошая пространство дивным запахом свежайшего навоза. |