Онлайн книга «Я и мой летучий мышь»
— Я нашел! — На живот снова спикировал Пых со счастливыми глазами в половину мордочки. — На! — Протягивает мне то ли веточку, то ли насекомое. Беру это в руки и подозрительно его разглядываю. Потом показываю Тану. — Галлюциноген, — бодро отвечает парень, разминая затекшие плечи. Молча смотрю на увядающую улыбку Пыха. — Не верю… — ворчит он и откусывает кусочек. Вздрагиваю и отбираю находку. Пых отказывается выплюнуть уже откушенный кусочек. Останавливаемся и внимательно на него смотрим, ожидая реакции. — Плюнь! — рычу я, щелкая пальцем по спине. Пых, стоя на моем животе, икнул, осторожно повел ушами, вытянул вперед правую лапку и страшно заорал. Мне стало плохо. — Я… я вампир, — шепчет Пых, с ужасом оглядываясь по сторонам. Потом косится на меня. — Аррр… — Залезь на дерево, пожалуйста, достань рвотное, — умоляла я растерянного Тана, вырываясь из рук невозмутимого Кэрта. — Но… оно не на всех деревьях растет! И потом… — Хр-р-р… Удивленно смотрим на Пыха. Спит. Уютно свернувшись клубочком и накрывшись ушами. — Гм. Тан молча взял повод в руку и повел Пасю дальше. Смотрю вопросительно на Кэрта. — Жить будет? — уточняю у него. Алые глаза сверкнули. — Да. Успокаиваюсь и устраиваюсь поудобнее. Ну и хорошо. Большего мне и не надо. Сижу у костра. На коленях тихо сопит мышь. Надеюсь, хоть к ужину он проснется. Пых не переживет, если останется без еды. А Кэрт как раз какую-то птицу поймал, и Тан сейчас ее потрошит. — Ты петь умеешь? — спрашивает у меня Тан. Удивленно смотрю на принца сквозь пламя костра. Я? Петь? — Ну… не то что бы умею… — Спой что-нибудь. Мне интересно услышать песни твоего мира. Смущенно ерошу волосы на макушке. — Ладно. Но учти: я предупреждала. Тан согласно кивает и продолжает колдовать над будущим ужином. Прикрываю глаза, вспоминая одну из баллад сумасшедшего мага, которую пели барды, бродя по деревням и селам. Одной холодной зимней ночью было забавно ее слушать, сидя у теплого камина с кружкой горячего эля, суша дырявый плащ на спинке стула в трактире. — Это баллада о жизни. Тан улыбнулся. — Мне она нравится. — Тогда спой ее. Киваю, глядя ему в глаза. Кэрт сидит, прислонившись спиной к стволу одного из деревьев. Молчаливый и таинственный. Ладно. Начнем… Жила была принцесса… красивая, как май. Дракон украл принцессу и посадил в сарай. Сарай стоял на башне огромного дворца. Дворец дракон надыбал, сожрав ее отца. Принцесса днем и ночью рыдает и скулит. Дракон ее не трогал. Сидит, сопит, молчит. И ждет, когда за девой приедут храбрецы, Благословят которых их мамы и отцы. Ждет день, ждет два. Не едут. В желудке — пустота. Слетал, везде расклеил портрет ее лица. И подписал, что в замке есть множество монет. И сел ждать у порога. А рыцарей все нет. Никто не хочет биться, не едут на убой! Никто не потревожит драконовый покой. И гаду надоело сидеть и голодать, Он улетел к соседям — попить и пожевать. Принцесса ж, провожая его в лихой полет, Сбежала из сарая, нашла там молнемет, Достала из подвала огромные клещи, Ловушек накопала, расставила баллисты… И замок накрылся слоеной темнотой, Дракон как объявился над стенами косой чертой, Дала такой серьезный она с испуга залп, Что гада разорвало. У девочки талант. С тех пор она не плачет. Дракона продала. За тысячу кусочков три тыщи огребла. И стала править миром, вернув своих крестьян. И вышла за банкира. Я видел это сам. Отсюда вывод: дети — не ждите никогда. Спаситель не приедет. Не будет мудреца. Никто вам не поможет. Спасайся каждый сам. И дай ногой по роже, а лавкой по ушам. Замолкаю, довольно оглядываясь по сторонам и улыбаясь. Красный как рак Тан кашляет, с преувеличенным интересом разглядывая разделанную птицу. Кэрт — улыбается, глядя на меня. — Моя любимая баллада, — вздохнули с колен и широко зевнули. Чешу мыша за ушком и киваю. — Знаю. Поели и легли спать. Пыху уже лучше, он больше не считает себя кровососом — съел три кусочка птички, потребовав припрятать оставшееся ему на утро. Тан протянул мне второе одеяло, так как ночи здесь холодные. Я зевнула и откинула край своего, предложив забираться. Вдвоем все же теплее, чем одному. Но Тан с таким ужасом посмотрел на меня, что мне почему-то стало стыдно. — Ну не хочешь, как хочешь, — пожала я плечами и уютно устроилась, чувствуя, как еловые иглы колют даже сквозь одежду. — Кхм, — сообщили мне и тоже легли спать. А Кэрт остался сидеть у огня, пронизывая темноту взглядом своих огненных глаз. Интересно, он когда-нибудь устает? С этой мыслью я и заснула под сонное сопение Пыха. Три дня мы пробирались по бесконечному лесу. Встречалось… многое. Кошки, правда, уже после третьего бесславного нападения сообразили, что эта добыча им не по зубам, и больше нас не донимали. Но и других хищников хватало. И все же. Куда более любого зверя нас донимала голова дракона. Нас — это меня и Пыха, потому как Кэрт, кажется, мог бы выжить даже в газовой камере инквизиции. Аромат гниющей плоти привлек огромные тучи насекомых. Пася, к примеру, наотрез отказался «это» нести, брыкаясь как бешеный, и, кажется, впервые в жизни изменив своей спокойной натуре. Один принц упорно волок голову за собой, делая вид, что его все устраивает. — Давай ее хоть от мяса очистим! Ну принесешь череп — тоже неплохо. — Папа скажет, что я это нашел в развалинах и сам дракона не убивал. — Но ты и так… — начал Пых, но я жестом показала ему молчать. (Жест заключался в вовремя сунутом под нос кусочке хлеба.) — Послушай, но ведь если ты принесешь ему вот это… он вряд ли обрадуется. — Ну и пусть! — мстительно усмехнулся принц. — Пусть подышит этой вонью и хоть немного представит себе, как мне тяжело было. Уф. Киваю, кошусь на тянущего ко мне лапки Пыха. Обжора. |