Книга И пала тьма, страница 15 – Джеймс Клеменс

— С другой стороны, — продолжал Роггер, — «клий» может означать «тело», а не «кость». Это зависит от ударения. — Вор вздохнул. — А ты шептал.

— Откуда ты знаешь литтикский?

Роггер отпустил потрепанную бороду.

— Я его преподавал, было дело.

Но не успел Тилар поинтересоваться подробностями этого дела, как в коридоре раздались голоса. За колокольным звоном они не услышали приближающихся шагов. Дверь распахнулась, и оба узника обернулись к вошедшим.

Коридор заполонили стражники кастильона во главе с капитаном, тем самым, что сплюнул на Тилара и первым назвал его богоубийцей. Надзиратель посторонился, чтобы пропустить в камеру двоих: один, богато одаренный Милостями, кутался в кроваво-алую мантию, что отсвечивала в темноте; другой, с серебряными кольцами на каждом пальце и круглыми серьгами в ушах, был одет в форменные серые одежды.

Итак, мастер истины и судья. Их взгляды остановились на Тиларе.

Человек в сером выступил вперед.

— Тилар де Нох, вы предстанете перед высшим судом Летних островов для испытания истиной.

Стражники с обнаженными мечами боком протиснулись в камеру. За ними последовал капитан, в руках у него лязгали железные оковы для рук и ног.

Роггер попятился, бормоча под нос:

— Кажется, плащ твоего друга оказался еще тоньше, чем он предполагал.

Тилар не противился, когда на него надели кандалы, хотя их затянули слишком туго и железо врезалось в кожу. Перрил собирался покинуть остров сразу, как только завершится бдение у смертного ложа Мирин. Стало быть, не успел юный рыцарь ступить на корабль, как власти острова приняли решение устроить судилище. Никакого уважения к приказу рыцаря теней.

Тилара ткнули в спину кончиком меча и вывели из камеры.

— Захватите и грешного паломника, — раздался из-под алого капюшона голос мастера истины. — Его вина столь же очевидна, как и клеймо на его теле. В эту скорбную ночь мы очистим наш дом ото всех, кто повинен в святотатстве. Чтобы оплакивать потерю яркого света, который озарял острова, нам нужен чистый путь.

Судья согласно кивнул и махнул стражникам. Больше оков они с собой не принесли, так что Роггера просто ухватили за руки и потащили.

Узников провели между рядами камер и вверх по длинной витой лестнице. Процессия из сырой полутьмы каменного подземелья вступила в нагретую дневным солнцем, завешенную гобеленами главную башню замка Летней горы. Запахи испражнений и крови сменились ароматами горящих в жаровнях масел, душистого дерева, сушеного клевера и чертополоха.

Запахи островов, память о Мирин.

Жаровни горели повсюду, как будто их дымом пытались отогнать смерть и горе. Все зеркала на их пути стояли разбитыми, чтобы спрятать лица скорбящих; черные занавеси на окнах не пропускали внутрь солнце.

И еще непрестанно звонили колокола, а одетые в черное дети с небольшими цимбалами в руках бегали по залам, проскальзывая между стражниками. В их задачу входило отгонять духов, но вместо горестного настроения за малышами рассыпался веселый смех. Их еще не заботила смерть, даже смерть бога.

В дверных проемах стояли скорбные фигуры: обитатели кастильона вышли посмотреть на процессию. Тилара проклинали и провожали плевками. Многие держали в руках серебряные колокольчики и ожесточенно размахивали ими при его приближении, как будто пытаясь уничтожить его своим звоном.

Наконец они дошли до дверей, что вели в зал суда. Створки распахнулись, и Тилара с Роггером ввели в просторное помещение. Тяжелые двери захлопнулись за ними, и, ряд за рядом, стражники заняли свои места. В огромном зале, куда не достигал колокольный звон снаружи, царила могильная тишина.

Тилар огляделся. Убранство зала в отличие от многих божественных судов, что он видел, поражало скромностью. Выкрашенные в белый цвет стены украшали фрески с изображением переплетающихся лоз и небольших фиолетовых цветов. Восемь затянутых черными занавесями окон выходили на море.

У противоположной стены стояло семь закутанных в черное фигур. Если бы не редкие движения — поворот головы, взмах руки, — их можно было бы принять за статуи. Тилар сразу догадался, кто перед ним. Длани Мирин, мужчины и женщины, что находились в услужении у богини. Их число всегда равнялось восьми, по количеству жидкостей тела, но сейчас одного не хватало.

Роггер тоже их заметил и еле слышно прошептал Тилару:

— Теперь им придется искать себе другое занятие.

Тилар продолжал осматривать зал. Его пересекала высокая скамья, за которой сидело двое людей, одетых в серые одежды судей. За их спинами возвышался высокий, пустой теперь трон Мирин.

Узников поставили перед скамьей. Тот судья, что спускался в темницу, поднялся на помост и занял место рядом с коллегами. Посредине сидела пожилая женщина с жестким цепким взглядом.

— Тилар де Нох, — проговорила она. — Ты знаешь, почему стоишь перед судом. Тебя ожидает испытание истиной и приговор по обвинению в убийстве Мирин, светоча и яркой звезды Летних островов… — На титулах богини ее голос сорвался. — Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Тилара подтолкнули, и он споткнулся, но шагнул к одиноко стоящему стулу; выкрашенный в красный цвет, тот стоял перед скамьей. Рыцарь хорошо знал, что его ожидает: еще до первого своего приговора ему приходилось присутствовать на подобных судах.

— Я клянусь перед всеми присутствующими здесь, что не причастен к смерти богини Мирин. Я невиновен.

— Так ты утверждал и в прошлый раз, — заметил другой судья. Он казался еще старше женщины и сидел развалясь, отяжелев от избытка веса и лет. — Досточтимый Перрил сир Коррискан сообщил нам о твоем прошлом и том, каким падением оно завершилось. Он также поручился за тебя и просил отложить разбирательство, пока не появится возможность провести его в Ташижане.

— Рыцари теней всегда верно служили богам и их царствам. — У Тилара зародилась надежда, что судьи еще могут прислушаться к просьбе Перрила. — Я беспрекословно приму их решение.

— Как ты уже однажды и сделал, — подал голос судья, что привел их сюда. — И они сохранили тебе жизнь, хотя то гнусное убийство следовало покарать смертью. Если бы они не проявили жалость к члену своего ордена, Мирин не лежала бы бездыханной.

Тилар с трудом сдержал стон. Так судьи полагают, что Ташижан был к нему чересчур снисходителен. Хотя если уж на то пошло, то скорее наоборот, только никто здесь не поверит его словам.

Он решил испробовать другой подход.

— Суд подобной важности следует вести в присутствии членов ордена.

И это была правда, на рыцарях теней лежало обязательство принимать участие в разбирательствах по делам об убийствах и серьезных проступках.

— В таком случае тебе повезло, ибо я как раз сегодня вернулся с внешних островов, — раздался новый голос. Тени у дальней стены расступились, и из темноты возник закутанный в плащ рыцарь, чье лицо скрывал масклин. — Мое имя Даржон сир Хайтаур, и я последний рыцарь из тех, что присягали Мирин. И прежде чем я вернусь к исполнению своих обязательств перед островами, я отомщу за ее смерть. Так что все правила будут соблюдены: представитель ордена присутствует здесь.