Книга Темный город, страница 33 – Кирилл Запорожан

Рядом с ткачом лежали мотки цветных нитей, а в правой руке он сжимал челнок. На ткацком станке, развернутом так, что любой, смотрящий на фреску, видел полотно, был выткан незаконченный узор. На нем воин в черной кольчуге, черных штанах и сапогах со щитом в одной руке и секирой в другой сражался с демоном. Лицо воина скрывал черный шлем с опущенным забралом, но, тем не менее, казалось, что сквозь щели забрала глаза воина блестят. Демон был на две головы выше своего соперника, у него были тонкие уродливые ноги, длинные лапы с огромными когтями и тонкое туловище, на котором бугрились уродливые наросты. Голову демона украшали изогнутые рога, а на морде огнем горели желтые глаза. Остальная часть морды демона была словно смазана, рассмотреть ее не было никакой возможности. В правой руке демон сжимал длинный меч, острие которого было направлено в незащищенное горло воина.

Фигуры были сотканы настолько реалистично, что казалось, стоит последнему стежку закончить плотно, и демон и человек набросятся друг на друга. На правом плече демона был выжжен знак – крест, вписанный в круг. Еще один вопрос, который, скорее всего, останется без ответа.

Эти три фрески были окружены другими более мелкими, изображающими представителей других профессий. Плотник, каменщик, повар и многие другие, но все они терялись на фоне трех гигантских мастеров – Кузнеца, Гончара и Ткача.

– Это боги всех ремесел, – тихо сказал подошедший сзади человек в балахоне, указывая на три центральные фрески. – Покровители всех мастеров. Родоначальники ремесла.

– Почему они? – также тихо спросил я.

– Потому, что они, как никто другой олицетворяют собой человека. Кующего свое счастье, лепящего свою жизнь, ткущего свою судьбу, – ответил человек.

«А ведь он прав», – подумал я, а вслух спросил:

– А что это за знак на плече у демона?

– Этот знак был нарисован на первой картине, созданной Первым Мастером. Никто не знает, что он означает, но теперь его ставят на каждой новой фреске, изображающей «Последний бой».

– «Последний бой»?

– Так называется картина, которую создает на полотне Ткач.

– То есть еще где-то есть ее изображение?

– В каждом филиале Гильдии Мастеров есть своя копия. Но, говорят, что на той, самой первой картине полотно ткача закончено.

– А где же она – первая картина? – я дрожал от волнения.

– Говорят, что сейчас первая картина находится в Светлом городе, – внезапно голос человека стал хриплым, и теперь в нем звучали знакомые нотки.

– Виссенд!

Я резко обернулся, но никого не увидел. Лишь резкий хлопок и запах серы говорил о том, что я не ошибся и не разговаривал сам с собой. Виссенд дал мне еще одну подсказку, а вот вопрос, для которого служат подсказки, он так и не задал.

– Молодой человек, – внезапно я понял, что меня уже несколько раз окликнули.

Я обернулся. Там, где раньше была регистратура, теперь располагался гардероб. За столом сидела полная пожилая женщина, кутающаяся в вязаный платок. Именно она и пыталась меня дозваться. Увидев, что я наконец-то обернулся, она спросила:

– Вам чем-нибудь помочь, молодой человек?

– Извините, – я немного смутился. – Просто я засмотрелся на фрески. Никогда не видел ничего подобного. Видно, что их создавал Мастер.

– Да, фрески действительно прекрасны, – женщина убрала за ухо седую прядь. – Такие могут создавать только истинные Мастера.

Я протянул ей пакеты с одеждой, раздумывая, стоит ли оставлять в гардеробе куртку. Пока я стоял в раздумьях, с лестницы спустились две молоденькие девушки. Весело щебеча, они протянули женщине номерки и, забрав свои шубки, одевались, искоса поглядывая на меня.

– Чешется, – пожаловалась одна из девушек, и потерла поясницу. – Он, конечно, Мастер, но вот игла у него немножко кривая.

– Потерпи, – ответила ее подруга, натягивая белую шапочку, – он сказал, что до вечера все пройдет.

– Угу, – первая девушка завязала шарфик, и обе подруги направились к выходу.

– О чем это они? – поинтересовался я у гардеробщицы.

– Да, – она махнула рукой, – эти… как их…тьфу, забыла. А, вот, татуировки себе делали. И зачем они нужны? Ну, пока молодые, еще ладно, а потом, на старости лет, кому это надо.

– Спасибо, – я все же оставил куртку в гардеробе, предварительно переложив деньги в карман джинсов, а колья из рукавов заткнул за пояс.

Гардеробщица покосилась на меня, но все же повесила куртку на крючок и дала мне номерок. Тринадцатый. Опять номер тринадцать. Счастливое число. Сунув номерок в задний карман, я быстро поднялся по лестнице на третий этаж и вошел в зал номер три. Если в «Карнавале» полки, стеллажи и вешалки с вещами стояли, как попало, то здесь четко просматривались ряды, и проходы между ними.

– Здравствуйте, – я первым поздоровался с девушкой, сидевшей за небольшим столом и разгадывающей кроссворд из старой газеты.

– Здравствуйте, – девушка тут же отложила газету и, улыбнувшись, направилась ко мне. Одета она была в белые джинсы, красный свитер и высокие красные сапожки. – Что вам предложить?

– Я ищу черную теплую куртку, – я огляделся по сторонам.

– У нас есть черные зимние куртки, но, молодой человек, – девушка замялась, – вы и так весь в черном. Может, выберете себе одежду более веселого цвета?

– Нет, спасибо, – я улыбнулся. Продавщица была не первой, кто говорил мне о том, что я слишком мрачно одеваюсь, но менять свою годами устоявшуюся привычку я не собирался, да и не хотел.

Черный был именно тем цветом, который мне нужен. В черной одежде я отгораживался от всех остальных. За черным цветом я прятал все, что носила моя потемневшая от времени и боли душа. Благодаря черному цвету я дожил до этого времени и продолжал жить сейчас. Почти нормально жить, между прочим.

Девушка пожала плечами и провела меня к стальной трубе идущей от стены до стены. На трубе висели самые различные куртки, начиная от черных кожанок и заканчивая нежно-розовыми дубленками. Но я искал нечто особенное, и я это нашел.

Куртка была немного ниже пояса, но такая, чтобы закрывать от ветра именно то место, которое надлежит закрывать лучше всего. Два кармана у пояса и два кармана на уровне груди, два внутренних кармана, и один карман на левом рукаве. Несмотря на то, что куртка была очень теплой, она не была широкой и нисколько не стесняла движения. Застегивалась куртка под самое горло, но самое главное – она не шелестела при движении, даже если терлась сама о себя.

– Мы можем нашить на нее любую вещь по желанию клиента, – подсказала девушка.

– Спасибо, – я повертелся перед зеркалом. Налюбовавшись собой, я снял куртку и передал девушке. – Тогда сделайте внутри каждого из рукавов защелкивающиеся петельки, чтобы в них проходили колья, а внутри, с левой стороны нашейте три небольших кармашка, прихваченных резинкой.