Книга Святые бастарды, страница 90 – Тимур Туров

Никита, в отличие от старшего брата, являл собой пример хорошего сына. Даже с выбором жены подходил к папеньке, что, с одной стороны, льстило родителю, а с другой, вселяло в него опасение за то, как младшенький жить будет после кончины отца.

В краткое правление Петра Третьего Еремей подсуетился и получил дворянство вместе с наследственной фамилией Отразов, но сразу после отречения и скорой кончины молодого государя над благодетелями нового дворянина и им самим сгустились тучи – впрочем, те дни были не самыми худшими, во всяком разе Еремей тогда еще видел.

– Сбитня, батенька? – спросил Никита.

Под сорок лет мужику, а все при отце живет… Хорошо хоть единственный его сын, Корней, пошел в деда. Без таланта к заклинаниям, но с живым умом и решительностью отрок. Да какой отрок, юноша уже! Именно Корнею переданы все бумаги, все секреты и все мысли Феофана, которому обещано было, что не сгинет его наследие в летах.

После настоящей смерти Прокоповича, через одиннадцать лет после скоморошной, для врагов придуманной, Еремей стал хозяином большого дома на Малой Конюшенной, и тут уже никак он не мог отступить от своего слова.

Хоть и из крепости рожден был, а честь знал и блюл.

– Позови Корнейку, – глухо сказал Еремей сыну.

– Да, да, батенька, – засуетился сын, вызвав у родителя презрительную усмешку.

– Звали, дедушка? – и ходил внук чинно, и говорил степенно. Многое ему сказал Еремей, многое и сам понял, пока пересказывал. Умный слушатель – он ведь куда лучше глупого рассказчика.

– Подыхаю я, – старик и впрямь чувствовал себя хуже некуда. Грудь сдавливало и раньше, но остатние дни случалось это все чаще и длилось все дольше. – Обещание-то не забыл?

– Все выполню по воле вашей, – ответил внук. – И тайны не раскрою кому не след, и передам дальше.

– Ну и славно, – вздохнул Еремей.

И так ему вдруг захотелось сделать это полной грудью, так стало жалко, что нельзя, что тут же сдавит, что гнев прорвался сквозь все страхи. Старик вдохнул воздух, наслаждаясь запахами и хвои, добавленной в свечи, и кулебяки, которую Анютка наверняка сделает отменно и которую уже не попробовать ему никогда.

Он все вдыхал и вдыхал, понимая, что уже не выдохнет. Что это – его последний вдох. Пытался ухватить еще глоточек воздуха, еще капельку, еще чуточку.

Но воздуха больше не было.

Иво очнулся от крика. Кричали где-то далеко, но очень резко и протяжно. На воспитаннике слаш лежало что-то тяжелое, он попытался скинуть с себя это и чуть не потерял сознание вновь – левая рука казалась одним сплошным комком боли.

Кое-как выползя из-под чьего-то тела, Иво обнаружил, что орет именно оно – просто слух еще не вернулся полностью, поэтому крик раненого в живот сатра он ощущал как что-то далекое. В правой руке парень с удивлением обнаружил пистолет.

Последнее, что он отчетливо помнил, была вставшая перед ним Настя, дальше шел набор отдельных, слабо связанных картинок – лежащий на полу Вереск; бегущий по стене Доппельгангер; кидающий в него, Иво, какое-то заклинание Маж. Или нет, не в него, но в кого?

Воспитанник слаш с трудом поднялся на колени, посмотрел на левую руку – она была вся в крови.

Из коридора вышел Атаниэль. Его лицо казалось одним сплошным кровоподтеком, но он нес автомат и двигался ловко.

Элохим что-то сказал, но, видимо, негромко.

– Я тебя не слышу, – сказал Иво и почувствовал во рту железный привкус.

Атаниэль махнул рукой – мол, ничего важного, а потом взмахом пригласил друга следовать за собой. Однако в следующий момент словно взлетел и впечатался головой в порванную металлическую решетку.

А на его место шагнул из коридора Александр. Верог выглядел еще хуже, чем элохим, – вместо одного глаза у него зияла черная дыра, левая щека была порвана, и из раны сочилась черная кровь.

Мельком глянув на стоявшего на коленях Иво, Александр прошел мимо. Воспитанник слаш поднял пистолет и выстрелил. Однако дрогнувшая рука в последний момент направила оружие в стену.

Вампир обернулся, подошел поближе и, вырвав у Иво пистолет, взял парня рукой за подбородок.

– Кто убил Настю? – спросил он.

На этот раз Иво почувствовал, что может и не отвечать, но все-таки ответил:

– Я не знаю.

– Зачем ты вообще в это все влез, маленький ублюдок? – спокойно продолжил Александр. – Я понимаю Рамаажиэни. Он мстит. Но все остальные? Чем мы вам помешали?

– Вы убили Эддинга.

– Слаш? Мы его не убивали, – отрицательно покачал головой верог. – Но для тебя есть подарок, чтобы ты не думал, что умираешь зря. Я навел справки о том, кто ты, откуда и что из себя представляешь. Когда-то я лично отдал приказ убить твою беременную мать.

– Зачем? – прохрипел Иво.

В стальной хватке Александра горло едва пропускало воздух.

Сон о Еремее грозил стать вещим.

– Поверь мне, имелись на то причины, и не личные, а важные, касающиеся «Ложи».

– Кто мой отец?

– Это меня никогда не интересовало, – Александр начал медленно сжимать руку.

Иво посмотрел на пол и увидел под ногами пластиковую коробочку с тумблерами – с помощью этой штуки Атаниэль собирался взрывать свои мины. Колпак был разбит, часть тумблеров включена, часть – выключена, и понять, какое положение соответствует чему, Иво не мог. Ощущая нарастающее давление на горло, он двинул ступней, переключая все тумблеры в одно положение. Ничего не произошло.

Воспитанник слаш задыхался, он уже не видел ничего, судорожно дергая ногой, чтобы переключить тумблеры обратно, когда раздался грохот.

А потом упал потолок.

Иво не знал, сколько он был без сознания – если вообще проваливался в беспамятство. Он стоял, и все еще пытался отдышаться, и смотрел по сторонам.

Здание не обрушилось полностью – стены стояли, хотя по ним и змеились трещины, а вот потолок кусками свалился вниз, оставив вверху две длинные стальные балки. Так как воспитанник слаш был прижат к стене вампиром, обрушившееся перекрытие не задело его.

Александру досталось гораздо сильнее – толстая балка с кусками паркета прижала его к полу. Ему наверняка сломало позвоночник, раздавило внутренние органы, даже беглый взгляд на верог позволял предположить, что такого удара не выдержал бы ни один человек.

Но Александр не был человеком – и он еще жил.

Подняв пистолет, лежавший рядом с вампиром, Иво сделал несколько выстрелов. Шатаясь, он продолжал нажимать на спуск раз за разом, не слыша ничего и удивляясь отсутствию отдачи. Не сразу он понял, что патроны кончились, – а истекающий черной кровью вампир мертв.

А когда понял, встал на колени, чтобы не упасть, и пополз по грудам мусора к Атаниэлю, лежавшему у противоположной стены. Приложил ухо к груди элохим и почувствовал стук сердца. Облегчение захлестнуло воспитанника слаш, и он снова рухнул без сознания.