Книга Пламя Победы, страница 26 – Тимур Туров

– Ну… Все ж лучше, чем ничего. Я вот тоже не позавтракал. Не успел. – Он улыбнулся как можно лучезарнее.

Подошел официант. Буркнув что-то по поводу геноцида, маах`керу заказала рулет с мясом, пирог с курицей, запеканку, бейгл с индейкой и простой черный чай. От кофе и шоколада отказалась наотрез, поразив официанта до глубины души. Карим остановился на грибном супе и неизвестном ему кулинарном шедевре под названием «панини с телятиной», чем вновь вызвал сочувственный взгляд Снежаны.

– Что там с тобой такое было? – спросил травматолог, ожидая, пока принесут хоть что-нибудь.

– Когда?

– Да пятнадцать минут назад. Мы сидели возле катка, ты говорила про источник, потом внезапно встала и пошла, как зомби. Я – за тобой, а ты мне: «Отпусти, а то я умру».

Кариму принесли вкусно пахнувший суп, и он нетерпеливо схватился за ложку.

Снежана подумала с полминуты и лишь потом ответила:

– Это, похоже, зов. Мерзкие сатра приманили меня зовом.

– Зов? – переспросил травматолог. – Я что-то слышал об этом, но в жизни не сталкивался. Дейвона никаким зовом уж точно не владеют.

– Где уж вам! – усмехнулась девушка. – Это только мы умеем. Хотя и сатра, значит, могут…

Принесли остальные блюда, и маах`керу на долгое время выпала «из зоны доступа». Кое-как утолив голод, она снова стала разговорчивой.

– Вообще, это у физиков надо спрашивать. Я в физике ничего не понимаю, знаю только, что для зова используются волны. Ну, какие-то там колебания. Звуки, например: музыка, шум ветра, дождь. Шуршание гальки… Или запахи. А что там используют сатра – не знаю.

– Запах… да, точно. Запах хвои был.

– Хвои? – удивилась Снежана. – Так это «зов тайги». Проклятые «зеленые», как же они узнали…

Она замолчала, закусив губу.

– Ух ты! Вспомнил. – Карим отставил пустую тарелку и принялся за бутерброд. – Элохим спросили: «Кто использовал «зов тайги»?»

– Еще и элохим? – почти закричала Снежана.

– Тихо! – шикнул Карим. – Развопилась тут. Мы же не в лесу.

Снежана замолчала, и на этот раз надолго.

Но то ли чай возымел на нее благотворное действие, то ли присутствие Карима заменяло собой успокоительное – мало-помалу расположение к ней вернулось.

– Расскажи с самого начала, что у тебя произошло, – попросил травматолог.

И маах`керу начала свою историю. Говорила она тихо, но быстро.

Их стая занимает в Москве район ВДНХ. Возглавляет ее хранительница закона – Дарина, она же – мать Снежаны. Источник один, очень крупный. Пару дней назад он внезапно начал гаснуть, а сейчас, видимо, иссяк окончательно. Как назло, в стае довольно много магов.

– «Как назло»? – оторопел Карим. – Да это же здорово.

– Здорово, здорово, когда есть энергия! – рассердилась маах`керу. – А когда «жрать» нечего, хоть вон беги. Кому нужен маг-пустышка?

– Ух ты. Вот вы и побежали, значит, – понял Сатин.

– Побежали, – кивнула девушка.

– А причину найти не пытались? – поинтересовался Карим.

Снежана снова разозлилась:

– Какая причина? Кто ее знает? Это у разбитой морды есть причина: по ней ударили! А источники, кто их разберет, кто на них может повлиять? Угас – и угас.

– Ну, может быть… – пробормотал Карим.

– В поисках решения Дарина советовалась со Станиславом. Это наш лучший маг. Он погиб. – Снежана потупилась.

Карим осторожно тронул ее за плечо, но маах’керу отдернула руку и продолжила рассказ.

Именно Станислав принял решение искать новое место. И почему-то именно в Зеленограде, хотя все знали, что здесь главенствуют сатра, с которыми маах`керу почти всегда на ножах.

– Я слышал, что маах`керу жили там раньше, до войны, – осторожно сказал Карим.

– Да, Станислав так и объяснил, – нехотя призналась Снежана. – Но ждать от сатра, что они уступят нам источник только потому, что наши предки когда-то полили землю, на которой он позже возник, своей кровью – это было наивно и слишком рискованно. И вообще самоубийство. – Это она сказала уже совсем тихо.

– Не все в этом мире прагматики, кто-то должен быть наивным и благородным, – убежденно произнес ординатор.

– Да какое там благородство, – отмахнулась Снежана. – Разве сейчас можно быть благородными? Мы тоже хороши, если подумать. Приперлись без предупреждения. Чего было ждать от сатра? Что поднесут нам колодец на блюдечке с синей каемочкой?

– С голубой, – машинально поправил Карим.

– Какая разница? На самом деле, я думаю, Станислав выбрал Зеленоград еще и потому, что тут Теодоракес, который поссорился с главой московских Акалонов и с тех пор связи с ними не поддерживает. Он точно знал, что помощи из Москвы им не будет, в случае чего. Но они и без помощи обошлись. – Она замолчала, насупившись.

– А как ты хотела… грохнуть Теодоракеса? – спросил Карим, догадываясь, что ей будет приятно об этом рассказать.

– О! – Снежана сразу порозовела. – Я случайно заметила его машину. Все молотили друг друга, а он в тачке сидел, понимаешь? Наблюдал. И тогда я подкралась и швырнула в них гранату. Я думала, они взорвутся к лешему, а они как-то выжили, – почти обиженно произнесла она.

«Добрая девушка. На редкость добрая и милая», – подумал Карим.

– Тебя ударило взрывной волной? – спросил он.

– Наверное, да, – пожала плечами девушка.

– Тебе повезло, что ты оборотень, – глядя в глаза Снежане, сказал травматолог. – Уроженца другой сферы убило бы.

– Только не элохим. И не «черного», – возразила Снежана.

– Ух ты! Элохим такой ерундой не балуются, – парировал Карим. – А слаш вообще нет ни до чего дела. Так что они не в счет. И вообще, не стоит тебе заниматься такими вещами, это не женское дело.

– Гендерный шовинизм! – заявила Снежана.

– Нет. Просто разумный подход, – улыбнулся Карим.

– По-моему, мой разум тогда вообще отключился, – поморщилась Снежана. – Эмоции, эмоции, сплошные эмоции… – Она тяжело вздохнула и добавила: – И я не жалею.

– Ну и правильно. Что сделано, то сделано.

– Ну вот. Что было потом, я совсем не помню. Очнулась уже утром – спасибо тебе, кстати, – и поняла, что энергии никакой, связи с матерью нет, что случилось – неизвестно… ну, дальше ты знаешь. – Она допила остывший чай. – Слушай, и все-таки почему ты стал мне помогать? Отсыпался бы сейчас на уютном диванчике. А теперь сидишь в задрипанной кафешке, замученный, грязный, в ожогах весь и без всяких перспектив.

– Что, совсем без перспектив? – вырвалось у Карима.

Снежана слегка покраснела.