Онлайн книга «Стража Реальности»
— Вам куда, полуночники? — До Москвы подвезёте? — спросила Маша. — Не обидим. — Меня трудно обидеть, — засмеялся водитель. — Даже втроём. — Я хотела сказать, что заплатим, — несколько растерялась Маша. — Сколько вы хотите? — Сколько я хочу, у вас всё равно нет. На бутылку дадите — и ладно. В кузове сойдёт? Там есть скамейки. И учтите — только до Окружной. — Сойдёт, конечно, спасибо, — поблагодарил Никита, подходя ближе. — А куда это — до Окружной? До МКАД? — До Московской окружной дороги. Которая вокруг Москвы идёт, значит. Вы откуда, ребятки? — Вообще-то, из Москвы, — уверенно ответил Женька. — А что, не похоже? — Ну-ну, — сказал водитель. — Из Москвы так из Москвы. Залазьте, поехали. Они залезли в кузов, уселись на деревянную скамью, и «ГАЗ-66» тут же тронулся с места. — Довольно резво для своих лет бежит «газон», — похвалил Женька. — Эх, хорошо! Сто лет в открытом кузове не ездил. — А я и вовсе первый раз, — призналась Маша. — Здесь всегда так трясёт и кричать надо, чтобы тебя услышали? — Ну уж прямо и кричать, — заступился за грузовик Никита. — Просто говорить чуть громче обычного. А трясёт… По-моему, у него просто рессоры ни к чёрту. — У меня такое впечатление, что это шоссе стало хуже, — сказала Маша. — Рессоры рессорами, а мы в пятницу здесь ехали, и дорога была глаже. — Тебе кажется, — сказал Никита. — Шоссе то же самое, можешь мне поверить. — Мне другое интересно, — сказал Женька. — Почему наш водитель назвал МКАД Московской окружной дорогой? — Потому что МКАД — это и есть, по сути, Московская окружная дорога, — сказала Маша. — Это старое название, — возразил Женька. — Теперь и давно все говорят МКАД. — Наш водитель тоже не юноша, — заметил Никита. — Может, ему просто не нравится эта аббревиатура — МКАД. Вот и пользуется… Московской окружной дорогой. Мало ли чудиков на свете. Постепенно разговор сам собой затих, и друзья просто сидели и смотрели на убегающую назад тёмную стену ночного леса и неподвижную луну над головой. Стало прохладнее. Никита снял и накинул Маше на плечи свою джинсовую куртку. — Спасибо, — кивнула она. — Ещё одна претензия к Индиане Джонсу — моя куртка в машине осталась. — Я всё-таки думаю, что это не он, — сказал Никита. — По лесу трудно ходить бесшумно. Мы бы его услышали. — Согласен, — поддержал Женька. — Да ещё по лесу ночному и с тяжеленным рюкзаком за плечами. Хотя, если он Индиана Джонс, то всё возможно. Они засмеялись. Грузовик, не снижая скорости, вошёл в поворот, и свет фар выхватил на пару секунд из ночной тьмы пустырь и какую-то свалку на другой стороне шоссе. — Это ещё что такое? — удивился Никита. — Что? — не понял Женька. — Да вон, свалку только что проехали, сразу за поворотом. Не должно тут, по идее, никакой свалки быть. Женька с Машей посмотрели назад. — Не вижу уже, — сказал Женька. — А что там должно быть? — Заправка лукойловская. Я на ней заправляюсь время от времени. Точнее, заправлялся, пока машину не продал. Что за чертовщина… — Ты уверен? — спросила Маша. — Абсолютно. — Я не помню заправки, — сказала Маша. — Ты, наверное, перепутал. Не бывает так, чтобы позавчера заправка, а сегодня уже свалка. — У нас в России все бывает, — философски заметил Женька. — Но, скорее всего, ты, Никита, и в самом деле что-то напутал. — Ребята, — сказал Никита. — Я по этой дороге с детства езжу. А эта заправка тут уже лет семь как стоит. На память, слава богу, не жалуюсь. — А раньше на месте заправки что было, — поинтересовался Женька, — если на память не жалуешься? Никита наморщил лоб, вспоминая. — Раньше… — пробормотал он. — Так… Блин! Свалка! Свалка там была, не поверите. — Разыгрываешь, — сказала Маша. — Или просто не помнишь, а теперь выкручиваешься. — Разыгрываю, значит? — Ага, — сказала Маша. — Пудришь нам мозги. Правда, Жень? — Именно это он и делает, — подтвердил Женька. — Я прекрасно знаю эту дорогу, — покачал головой Никита. — Хотите, докажу? — Хотим, — сказала Маша. — Очень, — сказал Женька. — Хорошо. Смотрите внимательно. Сейчас будет плавный и длинный правый поворот. Сразу за ним — перекрёсток. А за перекрёстком — магазин круглосуточный, ярко освещённый, и придорожное кафе. — Ну-ка, ну-ка, — сказал Женька. Дорога стала забирать вправо. Свет фар скользнул по краю леса и снова лёг на дорогу, а затем высветил перекрёсток впереди и какой-то одноэтажный покосившийся барак с заколоченными крест-накрест окнами. Пять секунд, десять… и вот уже перекрёсток вместе с бараком остались позади. — Видели? — воскликнул Никита. — Поворот есть, перекрёсток на месте, а магазин с кафешкой исчезли! Вместо них какая-то развалюха. Ничего не понимаю! — Мы же водки не пили сегодня вроде, — сказал Женька. — Но, честно сказать, я этого барака не помню. С другой стороны, не уверен, что помнить должен. — Я тоже не помню, — сказала Маша. — Но это ни о чём не говорит. — Да не было здесь никакого барака, — упрямо помотал головой Никита. — Ребята, я правда не вру. Магазин здесь был всегда. И кафешка. — Всегда? — спросила Маша. — Как лукойловская заправка? — Ну, не всегда, конечно. Но лет пятнадцать — точно. А то и больше. — А до этого? Неужели барак с заколоченными окнами? — Издеваешься, да? — вздохнул Никита. — Нет чтобы помочь. — Да чем же я тебе помогу, Никитушка? — удивилась Маша. — Я эти места и не знаю почти. Да ты не расстраивайся, бывает. Сейчас доедем до Москвы, придёшь домой, ляжешь спать, а наутро всё встанет на свои места. Включая голову. Никита хмыкнул и ничего не ответил, а Женька с энтузиазмом принялся рассказывать о том, как он однажды перепутал очень похожие остановки электрички, сошёл раньше, чем нужно, и долго не мог понять, куда подевался нужный ему дом в дачном посёлке. — Сосны-то вроде те же, а дом — тю-тю. Два этажа, между прочим, кирпичный. И гараж ещё рядом. Нету! Туда-сюда, всё равно нету. Испугался уже, что крыша у меня окончательно поехала, — закончил он. — Пока добрые люди не подсказали, в чём дело. После чего подумал, вздохнул и добавил: — Правда, был я, признаться, крепко выпивши. Некоторое время друзья молчали, слушая гул мотора и наблюдая за поднявшейся уже довольно высоко луной. |