Онлайн книга «Заговор красных генералов»
|
Егоров повернулся к свой спутнице: — Ноя, на НАШЕМ острове все готово? Улыбающаяся Ваджра, выглядящая сегодня как озорная, свойская девчонка, таинственно кивнула головой: — Ага. Прямо за ее спиной начала появляться открытая дверь. Ноя переглянулась с инструкторами, и те, непонятно почему, начали ухмыляться. Егоров очень по-свойски подмигнул строю: — Пошли, мужики, отпразднуем это дело. Давайте, заходите взводами, парни. Это действительно был сюрприз из сюрпризов. Когда Горе встал на песок ИХ острова, он услышал смех. Смех множества молодых женских голосов… А через день их пятерка ушла на первый теракт… Воспоминания Горя прервал зуммер шагомера. Он взглянул на часы, компас, а потом коротко произнес в шарик микрофона: — Шагом. Азимут прежний. Отбросив приятные воспоминания, заставил себя сосредоточиться на предстоящем докладе о выполнении задания. «Разбор полетов» всегда был его слабой стороной, и приготовиться к нему следовало заранее. Их пятерку, заранее загримированную, Егоров «высадил» в предместье Киева, в Голосеево. «Акцию» они должны были совершить на следующий день. Поэтому группа, не торопясь, своим ходом, правда раздельно, добралась вначале до центра, где внимательно и долго осматривала уже вживую «свой» объект, чтобы прочувствовать его. А только потом, под вечер, взяв две пролетки, они отправились на Татарку, район в городе примечательный тем, что, как ранее полиция, так теперь и милиция нос в него старалась без особой нужды не совать. Эту старую часть Киева посоветовал Станислав Федорович. Ухмыльнувшись и почему-то закатив мечтательно глаза, он заявил, что лучшего места в городе, если срочно надо найти временное пристанище, не найти. Там всегда можно снять на ночь комнату без лишних вопросов. И действительно, их пятерка, идя тихими улочками между старыми домами, которые были окружены золотом тихих садов, набрели на старушку, сидящую на скамеечке возле низкого покосившегося заборчика. Она смотрела подслеповатыми глазами куда-то в небо и видела в нем только одно, ведомое ей. Горе, быстро осмотревшись по сторонам, сразу перешел к делу, как советовал Нога: — Добрый вечер, бабушка. Нам бы одну ночь переночевать. Хорошо заплатим. Старушка перевела на них взгляд. От ее мечтательности и старческой беззащитности не осталось и следа. Перед ними сидела бандерша, ушедшая на покой: — С вас по десять рубликов, с каждого, коршуны залетные, и ночуйте. Горе открыл было рот, чтобы посетовать на дороговизну и сбить цену, но потом вспомнил слова подполковника: — На Татарке не торгуйтесь. Вам там лишних вопросов задавать не будут, но за это предложат хорошо заплатить. Поэтому он молча полез во внутренний карман и достал деньги. Старушка живо их выхватила, и они растворились в ее руке. Ну, фокусница, право… — Пойдемте, коршуны. И приглашающе открыла калитку за своей спиной. Горе, глядя, как учили, вроде в сторону, но давая явно понять, что внимательно наблюдает за собеседником, тихо спросил: — А почему коршуны, бабушка? Женщина так же, как и он, не смотря прямо, процедила в ответ: — Ну не соколы же. Ты в зеркало когда последний раз смотрелся, залетный? У тебя же смерть за спиной стоит и рукой твоей двигает… Старуха вздохнула: — Я вас навидалась таких… Потом взглянула прямо в глаза: — Мне до вас дела нет. Так будете ночевать или как? Горе угрюмо кивнул головой в ответ: — Да. Одну ночь. И, отодвинув старуху плечом, молча пошел к дому. Спали они вчетвером в одной комнате. Молчун тихо растворился в дворике, охраняя их сон. Рано утром, отказавшись от чая, предложенного хозяйкой, вышли из приютившего их домика, чтобы больше никогда здесь не появляться. Молчун с утра, захватив вещи, отправился на северную окраину города, где должен был дожидаться их возвращения. А Горе, выслав остальных вперед, через два часа стоял на бывшей Думской, а теперь Советской площади перед зданием, где располагались областной и городской комитеты КП(б)У, а также облисполком. Оно и было его целью. Краем глаза он видел, как трое из группы поддержки, готовые незамедлительно прийти на помощь, по отдельности прогуливались неподалеку, изображая праздных горожан. В горошине наушника рации раздался четкий голос Говоруна: — Все чисто. Мы готовы. Горе не торопясь шагнул к входу. Возле дверей стояли два милиционера, внимательно смотрящие на подошедшего. Диверсант полез во внутренний карман, достал партийный билет и развернул его. Один из милиционеров, мазнув по фотографии и лицу взглядом, проронил: — Проходите, товарищ. Командир группы повернул ручку массивной двери и оказался внутри помещения бывшей городской Думы. Рядом с входом находился стол, за которым сидел еще один страж порядка. Горе положил перед ним свой партбилет: — Мне бы на прием записаться к товарищу Василенко Марку Сергеевичу, председателю облисполкома, товарищ. Суровый милиционер молча открыл его партбилет и начал изучать. Изучал долго, не менее пяти минут. Только что на зуб не попробовал. Потом позвонил куда-то, записал номер документа в толстую книгу и процедил: — Приемная налево по коридору, проходите, не задерживайте… В приемной оказалось много посетителей и находился еще один милиционер. Горе, заняв очередь, скромно разместился на колченогом стуле возле пары шепчущихся мужчин. Краем уха он услышал: — А ведь раньше тут охраны не было. Это наверно после того, как начались эти… Почему в приемной установили добавочный пост, Горе не услышал, так как собеседники перешли на невнятный шепот. Впрочем, он и так догадался… Просидев пару минут, Горе вдруг схватился за живот. Сделав страдальческое лицо, он кряхтя поднялся со стула и шепотом обратился к милиционеру: — Товарищ, мне бы в уборную. Что-то прихватило. Мочи нет… Тот, неодобрительно посмотрев на него, пробормотал: — Вот же нашел место. Ходят тут… Но, увидев искривленное страданием лицо, смилостивился: — Ладно, иди за мной. Доведя страдальца до туалета, небрежно указал на дверь: — Только быстро давай. Горе, понимающе кивнув головой, скривив лицо, зашел и быстро осмотрел кабинки. В туалете никого не было. Он вернулся к входной двери, резко ее открыл и испуганным голосом проговорил: — Товарищ, там… там… Милиционер насупил брови: — Что там? Ты о чем? |