Книга Принцесса фуксий, страница 4 – Лиз Филдинг

Флер изо всех сил старалась не казаться ни агрессивной, ни язвительной.

— Если это так, почему вы взяли на себя руководство компанией?

— Потому что меня с рождения предназначали для этого, потому что я дипломированный агроном.

— Вам требуется не только диплом, но еще и опыт.

Что она могла ответить? Разумеется, именно так она и собиралась поступить, получив диплом, — отправиться работать на какую-нибудь крупную компанию, приобретая нужный опыт. Уехать отсюда вместе — единственное, что им с Мэттом оставалось. Таковы были ее планы, пока неожиданно весь ее мир не рухнул в один миг.

— Опыт? Мне двадцать семь лет, и я занимаюсь садоводством с тех самых пор, как привила свой первый черенок.

— Так чем же конкретно занимается ваш отец? Насколько я понимаю, он по-прежнему получает зарплату.

— Исключительно выведением новых сортов. Поэтому он так редко покидает свою котельную.

— Котельную?

— Так он называет свой парник. Первоначально наши теплицы обогревались горячей водой из котельной, которая топилась углем. — Флер попыталась улыбнуться, но выражение лица миссис Джонсон обескураживало. — Сейчас все контролируется электроникой.

Да, когда-то их фирма одной из самых первых устанавливала разнообразное передовое оборудование, оставляя Хановеров далеко позади…

— И вы говорите, что уже шесть поколений…

— Семь, если считать меня. По крайней мере, на этой земле. Вообще-то, Бартоломью Гилберт и Джеймс Хановер создали свою компанию и купили землю и теплицы в 1829 году.

— Вот как? Я и не знала, что эти компании когда-то были партнерами.

— Да, но недолго. Когда Джеймс застал на месте преступления свою очаровательную юную жену с Бартоломью, земля была разделена оградой. С тех пор Гилберты и Хановеры не разговаривают друг с другом.

— Никогда?

— Никогда не говори «никогда».

— Да ведь вы соседи! Как же можно так долго оставаться в ссоре?

— Ссора — это еще мягко сказано. Речь идет о многолетнем и яростном соперничестве. Дети впитывали ненависть с молоком матери, а соревнование за право называться лучшими производителями фуксий только подливало масло в огонь. Был и саботаж, и промышленный шпионаж…

— Ничего себе! Неужели никто не пытался примирить оба семейства?

— Никому это не удавалось. После одной из последних попыток полдеревни оказалось перед судом за нарушение общественного порядка.

Конечно, только безграничная самонадеянность юности могла заставить их с Мэттом поверить, будто именно им удастся совершить невозможное, будто тени прошлого отступят перед силой их любви. К несчастью, ее мать и его отец встали на пути их счастья.

— Я понимаю, со стороны это может показаться смесью мелодраматического дамского романа и фильмов о Джеймсе Бонде.

Похоже, она только усугубила ситуацию, так далеко отклонившись от проблем своей фирмы.

— Что ж, семейные ссоры не мое дело, а вот банковские счета — напротив. Учитывая, что ваша семья занимается этим бизнесом более ста семидесяти лет, можно было бы и научиться вести предприятие поуспешнее. Вот у Хановеров, похоже, все обстоит прекрасно.

— Они отказались от выращивания растений шесть лет назад, когда умер Филипп Хановер.

— Может, вам стоит последовать их примеру?

— Вряд ли Лонгбурну требуется еще один садоводческий гипермаркет. К тому же кто-то ведь должен поставлять Хановерам растения на продажу! Сокращение рабочих мест подорвет местную экономику.

Миссис Джонсон кивнула, и, приободренная, Флер продолжила:

— Знаете, любой бизнес, который зависит от милости погоды и капризов моды, нельзя считать легким.

— В садоводстве бывает какая-то мода?

— Телевидение пропагандирует садоводство, эти передачи довольно популярны, но им все время требуется что-нибудь новое, неожиданное, чтобы произвести впечатление на зрителей. А ведь иногда требуются годы, чтобы произвести что-нибудь действительно интересное и неожиданное… Впрочем, цветоводы — люди, страстно увлеченные своим делом.

— Да, не думаю, чтобы можно было заниматься цветами, не любя это занятие.

— Поэтому целые поколения пытаются вырастить что-нибудь необыкновенное: черный тюльпан, голубую розу или красный нарцисс.

— Вы хотите сказать, что для выставки в Челси подготовили что-то в этом роде?

— Нет, ведь, как вы теперь знаете, мы выращиваем фуксии.

— И какой же будет ваша необыкновенная фуксия?

— Махровый, ярко-желтый цветок, — пожала плечами Флер. — Немножечко слишком кудрявый для ценителей со строгим вкусом, но он займет обложки всех журналов по цветоводству. Речь идет о настоящем раритете.

Невозмутимая миссис Джонсон спросила:

— Так значит, именно на это ваш отец тратит все свое время?

— Он работает над этим цветком всю свою жизнь.

— Лучше бы он озаботился вашим банковским счетом. Мой предшественник давал вам большую свободу, мисс Гилберт, но буду с вами откровенной — я не могу позволить этому продолжаться.

Сердце Флер сжалось.

— Мы взяли деньги банка под обеспечение нашей земли. Рискуем ведь только мы, разве нет?

— Но это земли сельскохозяйственного назначения, их выкуп банком грозит обернуться довольно невыгодным предприятием, поэтому я попросила назначить их повторную оценку. Специалист по землеустройству свяжется с вами на этой неделе.

— И оплата его труда, без сомнения, окажется приплюсованной к нашему банковскому долгу? — Флер, как ни старалась, не могла сдержать свой гнев. — Это вряд ли поможет уменьшить его.

— Мои обязанности состоят в том, чтобы защищать банк, — сказала Делия Джонсон, вставая из-за стола в знак того, что разговор окончен.

— Нам нужно всего лишь два месяца, — произнесла Флер, оставаясь сидеть на стуле. — Нам во что бы то ни стало нужно показать наши новинки на выставке в Челси.

— Это требует больших средств?

— Королевское общество садоводов не берет плату за выставочные площади, но расходы, конечно же, будут. Транспорт, проживание в Лондоне, каталоги. Я рассчитала все это и положила в папку, которую отдала вам. Это не так уж много в обмен на рекламу на телевидении, радио и в журналах. Мы рассчитываем на хорошие продажи с нашего стенда.

— Сейчас меня интересует только уменьшение вашей банковской задолженности. — Миссис Джонсон подошла к дверям и распахнула их. — Даю вам неделю, чтобы вы обосновали мне методы и способы погашения вашего долга. Я просмотрю ваши бумаги и приеду поговорить с вашим отцом.

Флер с трудом поднялась на ноги. Что ж, нет смысла продолжать этот разговор с глухим. Речь уже не идет о том, чтобы как-то продержаться до мая, речь идет о том, чтобы вообще остаться в своем бизнесе.