Онлайн книга «Охота на газетную утку»
|
Никита опаздывал. Я выпила водички, закурила и разложила газеты со своими статьями в хронологическом порядке. Наконец от дверей послышались охи и ахи, и я увидела Никиту. И как вы думаете, что было в руках у этого чудовища? Правильно догадались: в руке Никитушка держал огромный букет желтых роз, штук семь, не меньше. Он воззрился на меня с недоумением, но Алла быстренько ввела его в курс дела, то есть подтвердила, что это я, та самая Саша Петухова. Никита сглотнул и направился ко мне через зал, задевая чужие столики и ничего вокруг не замечая. Все пропало, мысленно констатировала я. Сейчас я расчихаюсь на все кафе, Никита будет смотреть на меня с жалостью, а официантки — с насмешкой. А если сейчас отшатнуться и заорать, чтобы немедленно убрал розы, Никита обидится, и у нас все будет кончено. Так фиг же вам всем! Я не позволю судьбе надо мной издеваться! Я встала с места навстречу Никите и взяла из его рук букет. Он был без обертки. Я сдвинула в сторону аккуратную манжеточку, которая повязывается на розы, чтобы не уколоть руки, и сжала стебли в кулаке. Шипы воткнулись в ладонь. Я сжала руку еще сильнее. Было очень больно, но я улыбнулась и сказала тихо: — Спасибо, милый, мне так давно никто не дарил цветов… Еще бы, все мои друзья боятся попасть впросак: черт меня знает, как я буду реагировать на цветочки! — Саша, ты не плачь, — засуетился Никита, — хочешь, я буду дарить тебе такие розы каждый день? Вот спасибо-то! Обрадовал, можно сказать… — Я очень тронута… Только давай попросим Аллу, чтобы поставила пока их в сторонке. Букет очень большой, а я хочу при нашем разговоре видеть твое лицо. Слава тебе, Господи, проклятые розы унесли! Но от Никиты я готова была принять хоть целый куст акации! Тем более что в носу не свербело и глаза не слезились. — Никита, — начала я решительно, — я должна тебе сказать… — Подожди, ничего не говори, я сам, — прервал он меня. — Мужчина в таком деле должен быть первым… — и тут же замолчал, собираясь с мыслями. А что мне оставалось делать? Прерывать, мужчин в таких случаях не рекомендуется. Если я сейчас скажу, что нужно отложить этот разговор до более подходящего случая, потому что у меня другие заботы, этого подходящего случая может вообще не быть. — У меня куча недостатков, — начал Никита со вздохом. — Нет, не так. — Ты так изменилась.., нет, тоже не то. Никита залпом выпил стакан минеральной воды и выпалил: — Я понял, что я тебя люблю! — Вот как? И когда же ты это понял? — Я постаралась задать это вопрос как можно мягче, чтобы не спугнуть Никитушку. — Вчера ночью, нет, сегодня утром.., ну, не важно. Ты тоже меня любишь, с девятого класса, сама говорила… И раз уж такая судьба нам была встретиться, то давай быть вместе! Ей-богу, я уже соскучился… Выговорив самое трудное, Никита вздохнул с облегчением и уставился на меня в ожидании ответа. Интересно, с чего он взял, что я его люблю? Я говорила, что была влюблена в него в девятом классе, но это вовсе не значит, что все десять лет я хранила ему верность. Но попробуйте, скажите такое мужчине… — Хороший мой, — проворковала я и погладила Никитушку по щеке. Он успокоенно заулыбался. — Слушай, а что мы тут делаем? Пошли ко мне! — Нет, — сказала я по возможности твердо, — к тебе мы не пойдем, потому что ты сразу же потянешь меня в постель. — Ага… — А нам с тобой надо очень серьезно поговорить. Не про любовь, будем считать, что про любовь мы уже все выяснили. — Я не могу ни про что говорить, — признался Никита, — ты такая красивая… — Никита, — взмолилась я, — ты можешь сосредоточиться? Представь, что ты на работе! — Вот интересно! То недовольна, что я все про комбинат, а то велишь думать про работу! — — Все, кончаем шутки, — строго сказала я, — займемся делом. Никита, только ты можешь мне помочь. И себе, кстати, тоже. Вот, слушай. И я рассказала ему, как в нашем доме появился Петр Ильич, и как они с мамулей заставили меня написать первую статью про «Домовенка». — Читай! — Я протянула ему статью. — Это же надо, — протянул Никита, прочитав, — от балды такого нагородила. Я бы на месте директора этого «Домовенка» тебе морду расквасил. — Об этом после, — отмахнулась я и рассказала ему про Ираиду и ее соседку. Никита прочитал вторую статью, потом третью, потом увлекся и стал задавать вопросы по делу. Когда я описала ему наш разговор с Ахтырским, он насупил брови, но после рассказа о Мишке Котенкине, брови полезли вверх. — Дурак твой Котенкин! Кто же к серьезным людям просто так лезет? Могли и вообще убить… Когда он узнал все про убийство Антонова, про Березкина и про смерть Лики, он сильно нахмурился. — Лапочка, — сказал он, отодвигая газеты, — и ты утверждаешь, что вся эта буза возникла из-за одной твоей дурацкой высосанной из пальца статьи? — Почему дурацкой, — обиделась я, — все говорят, что я хорошо пишу… — Дорогая, не бывает таких совпадений, — гнул свое Никита. — Сама знаю, — огрызнулась я, — ты не перебивай. И я рассказала о том, как совершенно случайно стала следить за Петром Ильичем, как побывала у него в квартире, как сумела там скопировать дискету из «Корзины» — в ней упоминался Новоапраксинский комбинат — и как решила поехать на этот комбинат на разведку. — Вот тебе и судьба… — проговорил Никита. — И каков результат твоих поисков? — Результат положительный пока только один, — улыбнулась я, — я встретила тебя… Понимаешь, я твердо знаю, что стоит за всем он, Петр Ильич, но доказательств-то у меня никаких нету. — Я должен посмотреть дискету, — потребовал Никита и поднялся с места, — пойдем ко мне! Я переглянулась с Аллой и послушно побежала за Никитой, который, не оглядываясь, устремился к выходу. Дома он уселся за компьютер и по уверенности, с которой он с ним обращался, я поняла, что Никитушка — специалист не чета мне. — Мало информации, — вздохнул Никита после того, как полчаса пялился в экран. — Эти материалы я выудила из «Корзины», — призналась я, — больше никакой файл не удалось раскрыть. — Эх, покопаться бы в файлах этого Петра Ильича! — мечтательно вздохнул Никита. — Многое бы прояснилось. Я говорил тебе, что кто-то тормозит мои переговоры о кредитах? |