Книга Пятеро детей и Оно, страница 12 – Эдит Несбит

– Я всегда буду вставать в пять, – сказала она себе самой. – Можно побыть одной и делать, что захочется.

Сердце её учащённо билось. Она собиралась осуществить то, что она сама задумала. Хороша ли её задумка, она и сама не знала, но, так или иначе, она решила всё проделать одна. Антея обулась на ступеньках веранды и помчалась прямиком к песчаному карьеру, быстро нашла то место, которое они в прошлый раз пометили камешками, и откопала Саммиэда. Он был страшно зол.

– Что за безобразие! – ворчал он. – Холодище, как на Северном полюсе, да и ночь ещё на дворе.

– Прости, пожалуйста, – сказала Антея, снимая свой белый передничек и укрывая им Саммиэда, как близкое, родное существо.

– Спасибо, – отозвался он. – Так немного теплее. Так какое желание на сегодняшнее утро?

Он всё ещё продолжал подрагивать от холода.

– Может… – начала Антея неуверенно, – может, ты сядешь ко мне на колени, так будет совсем тепло.

Она даже не ожидала, что он так быстро согласится. Забравшись к ней на колени, Саммиэд свернулся калачиком, а она осторожно и заботливо обняла его руками.

– Ну, так что ты хотела мне сказать? – спросил Саммиэд.

– Я не знаю… – начала Антея неуверенно. – Дело в том, что из всех наших желаний до сих пор получалась сплошная ерунда. Это я и хотела обсудить.

– Что тут долго обсуждать? Единственное, что я могу тебе посоветовать, дитя моё, думай, прежде чем выразить какое-либо желание.

Антея помолчала. Потом спросила:

– А как ты считаешь, что, если пожелать крылья? Это было бы не очень глупым желанием?

– Крылья? Что ж, пожалуй, это не так уж и глупо… Однако мне хочется спать.

Саммиэд соскочил с колен девочки и мгновенно зарылся в песок.

К завтраку Антея опоздала. Выяснилось, что за завтраком Роберт пролил Ягнёнку на рубашечку целую ложку патоки. Вполне дурацкий поступок, но Роберту удалось тем самым сразу убить двух зайцев: во-первых, он доставил много радости Ягнёнку, который обожал с ног до головы перемазаться чем-нибудь липким, а во-вторых, отвлёк внимание Марты, которая потащила малыша мыть и переодевать. Таким образом, вся компания смогла легко улизнуть из дому и направиться в песчаный карьер.

По дороге Антея, запыхавшись от быстрого бега, предложила:

– А давайте будем придумывать желания по очереди. И притом заранее, до встречи с Саммиэдом… Идёт?

– Кто первый? – спросил осторожный Роберт.

– Я, если не возражаете, – сказала Антея. – Я уже успела подумать. Крылья!

Воцарилось молчание. Другие хотели было возразить, но что можно возразить? Крылья! Одна мысль о возможности полёта приводила каждого в радостное возбуждение.

– Недурственно, – одобрил Сирил.

А Роберт добавил:

– Ты не так глупа, как можно было подумать, Пантерочка.

– Замечательно! – подхватила Джейн. – Это будет похоже на сон!

Они легко отыскали Саммиэда, и Антея без промедления выпалила:

– Мы хотим, чтобы у нас были красивые крылья и чтобы мы могли летать.

Саммиэд стал раздуваться, раздуваться, а дети вдруг ощутили у себя на спине и некую тяжесть, но и лёгкость одновременно. Саммиэд внимательно их оглядел.

– Недурственно, – произнёс он недавно звучавшее слово.

Крылья оказались большими и такими красивыми, что вам даже трудно это себе представить: они были мягкими, гладкими, перышки укладывались ровненько и переливались всеми цветами радуги.

– Ох, какая прелесть! – воскликнула Джейн, переминаясь с ноги на ногу.

– Эй, осторожно! – предостерёг её Сирил. – Ты наступаешь мне на крыло!

– А это больно? – полюбопытствовала Антея, но никто ей не ответил, потому что в этот момент Роберт, распустив крылья, подпрыгнул и стал медленно отрываться от земли.

Он выглядел довольно потешно в куртке и брючках, застёгнутых под коленками. Ноги его как-то беспомощно болтались в воздухе, а ботинки почему-то казались огромными. Но всем было не до его вида. Они тоже расправили крылья и стали подниматься в воздух. Крылья были такими большими, что им пришлось держаться на некотором расстоянии друг от друга.

Ни в одном словаре, ни на одном языке, хоть на английском, хоть на греческом, не найдётся таких слов, чтобы описать это ощущение полёта. Если смотреть с воздуха вниз на землю, то она, скорее всего, напоминает географическую карту. Но вместо дурацких нанесённых на бумагу красок вы видите живые краски, весёлые, машущие ветками деревья и солнечные блики на траве.

– Ну, просто живое наслаждение! – довольно странное суждение вырвалось у Сирила.

А они все парили в воздухе, между голубыми небесами и зелёными лугами, пролетели над Рочестером, повернули на Мейдстоун и вдруг неожиданно, все разом почувствовали, что они ужасно голодны. В этот момент они как раз пролетали довольно низко над фруктовым садом, где заманчиво краснели поспевшие сливы. Они замерли в воздухе, как это иногда умеют делать ястребы и орлы.

– Да, – задумчиво произнёс Сирил, как бы разговаривая с самим собой, – кража она и останется кражей, есть у тебя крылья или нет.

– Ты уверен? – спросила Джейн, моментально разгадав его мысли. – Но ведь если у вас есть крылья, то вы уже не человек, а птица. И никто не заставляет птиц помнить заповедь «не укради». Они-то её, конечно, нарушают, но никто не берёт это в расчёт. Но а если и берёт, то всё равно птиц не наказывают и не сажают в тюрьму.

Не так-то легко было сложить большущие крылья и усесться на тоненьких ветках, но это им в конце концов удалось. А сливы были такие сладкие, такие сочные! Хорошо, что они успели как следует утолить голод, когда в воротах сада показался толстый дядька, которому, видно, и принадлежали сливовые деревья. В руках у него была здоровенная палка.

Все дети разом постарались выпутаться из переплетения сливовых веток и поднялись в воздух.

Дядька застыл на месте с разинутым ртом. Он поглядел на трепещущие над ним радужные крылья, и бедняге показалось, что он сходит с ума. Антея глянула на его открытый рот и лицо, которое пошло красными и зелёными пятнами. Ей стало его жалко. Она крикнула ему:

– Не пугайтесь!

Она пошарила в кармане, нашла трёхпенсовую монетку с дырочкой, которую собиралась повесить на шею «на счастье», зависла у него над головой и сказала:

– Мы поели ваших слив. Мы думали, что это не будет кражей. Но теперь на меня напали сомнения. Вот вам монетка в уплату за съеденные сливы.

Она спикировала вниз, сунула монетку застывшему от ужаса дядьке в карман и полетела вслед за остальными.

– Господи помилуй, – прошептал он. – Кажется, это называется глюками, но вот же монетка, вот она! – Он вынул трёхпенсовик из кармана и прикусил зубами. – Настоящая! – воскликнул он. – Да, с сегодняшнего дня надо начинать новую жизнь. А то так допьёшься невесть до чего.