Книга История с амулетом, страница 38 – Эдит Несбит

– Ой, – начала она говорить раньше, чем успела подумать, – но ведь душа нашего милого Джимми совсем не такая, как у Рех-Мара. Я уверена, что не такая. Я не хочу показаться недоброй, но ведь она правда другая. Душа у него просто золотая, а у…

– Ничто плохое не может пройти сквозь целый, совершенный Амулет, – произнёс голос. – Если оба согласны, произнеси Слово, и пусть две души сольются воедино.

– Сказать? – спросила Джейн.

– Да.

– Да.

Это ответили египтянин и учёный джентльмен разом. И голоса их звучали оживлённо и были полны надежды и ожидания великих свершений. Так что Джейн взяла Амулет у Роберта, подняла его между ними двумя и в последний раз произнесла:

– УР ХЕКАУ СЕТЧЕХ.

Целый Амулет вырос в двойную арку, обе арки склонились друг к другу, образовав большую букву А.

– «А» обозначает Амон Ра, – прошептала Джейн, – ведь он был Верховным Служителем его храма.

– Тихо! – скорее выдохнула, чем сказала Антея.

Арка осветилась зеленоватым мерцанием, мягким и светлым – несказанной красоты.

– Иди! – воскликнул Рех-Мара, протягивая руки.

– Иди! – эхом отозвался учёный джентльмен и тоже протянул руки.

И каждый приблизился к арке сияющего совершенного Амулета. И тогда Рех-Мара задрожал и, как сталь притягивается к магниту, стал подходить, пройдя через арку, всё ближе и ближе к учёному джентльмену. И как капля сливается с каплей на оконном стекле, когда идёт дождь, как шарик ртути сливается с другим шариком, так и Рех-Мара, Верховный Служитель храма Амона Ра проскользнул, растворился, слился воедино с Джимми, милым, всеми любимым учёным джентльменом.

Тут неожиданно туман за окном рассеялся и выглянуло неяркое декабрьское солнышко.

Амулет лежал у Джейн на ладони – маленький, состоящий из обеих половин, и рядом были все остальные ребята, и Саммиэд, и учёный джентльмен. Но Рех-Мара, вернее, тело Рех-Мара исчезло. А что касается его души…

– Ой, какая гадость! – закричал вдруг Роберт, наступив на отвратительную ползучую сороконожку, которую он обнаружил у самых ног учёного джентльмена.

– Это и есть то зло, которое гнездилось в душе Рех-Мара, – сказал Саммиэд.

– А теперь Рех-Мара и Джимми – одно?

– Да, то, что было хорошим в Рех-Мара, – подтвердил Саммиэд. – Но надо бы, чтобы и у Джимми исполнилось его заветное желание – получить тот Амулет, который вы держите в руках. Оно родилось ещё тогда, когда вы показали ему свою половину.

– Но наше желание исполнилось, – сказала Антея.

– Да, – сказал Саммиэд таким сердитым голосом, какого они ещё никогда не слыхали. – Ваши родители возвращаются. А что будет со мной? Меня обнаружат и будут всем показывать, и это будет страшным унижением для меня. Я знаю, они заставят меня пойти в парламент – паршивое место, грязь и никакого песку. Вот бы попасть в прекрасный храм Солнца в городе Баальбеке, в пустыне! Там столько прекраснейшего песка, и никакой политики! Ах, как я хотел бы оказаться там, в прошедших временах, много тысячелетий назад.

– И я бы пожелал тебе этого, – сказал учёный джентльмен, добрый и вежливый, как всегда. – Право, я этого хочу.

Саммиэд начал раздуваться, обратил последний ласковый взгляд своих выпученных глаз на Антею, глубоко задумался и… и… исчез.

– Ну что ж, – сказала Антея, помолчав. – Надеюсь, что ему там будет хорошо. Ведь единственное, что его по-настоящему интересовало, – это песок.

– Ой, дорогие мои ребятки! – воскликнул учёный джентльмен. – Должно быть, я немножечко поспал. И я видел совершенно необычайный сон!

– Надеюсь, хороший, – любезно отозвался Сирил.

– Да… И я чувствую себя ну прямо-таки новым человеком. Совершенно новым человеком!

Внизу у входной двери прозвенел звонок. Дверь открыли. Раздались голоса.

– Это они! – закричал Роберт, и все четыре сердечка дрогнули от радости.

– Вот, – воскликнула Антея, выхватив Амулет из рук Джейн и вложив его в ладони учёного джентльмена. – Вот, берите, он теперь ваш, ваш собственный, это подарок от нас, потому что вы теперь ещё и Рех-Мара… Я хочу сказать, потому что вы такой хороший… – Она торопливо, но горячо обняла его, и все четверо скатились вниз по лестнице в холл, где кебмен вносил вещи и где уже находилось их тройное заветное желание – мама, папа и Ягнёнок.

* * *

– Бог ты мой! – оставшись в одиночестве, воскликнул учёный джентльмен. – Бог ты мой! Какое сокровище! Милые, милые дети! Должно быть, это их любовь дала мне такой ясный взгляд на вещи. Я теперь вдруг многое понял, чего я раньше не понимал. Милые дети. Милые, милые, милые дети!