Онлайн книга «На задворках Великой империи. Книга первая: Плевелы»
В спину уходящего Мышецкого гнусаво заблеял козел. — Дальше! — велел Сергей Яковлевич. — Поехали… Дом губернатора, где жил Влахопулов, находился на самой окраине, — подальше от грязи, поближе к зелени. Под обрывом стыла затянутая льдом речонка. Охраны вокруг никакой не было, и Мышецкий долго барабанил в калитку, пока не открыли. Открыли же ему две развязные дамы в одинаковых шубках, очевидно гулявшие в неказистом садике, разбитом перед особняком. Возле ног их вилась остроносая собачонка, очень похожая на одну из этих дам. Сергей Яковлевич счел нужным назвать себя. И сразу пожалел об этом, ибо едва отбился от дамкой назойливости. Влахопулов встретил нового вице-губернатора по-домашнему. Симон Гераклович ходил по застекленной веранде, одетый в неряшливый халат, и на отставленном в сторону пальце «прогуливал» зеленого попугайчика, чистившего свой клюв об губернаторский ноготь. Завидев Мышецкого, Влахопулов воскликнул: — О! Да мы же с вами знакомы, голубчик… Сергей Яковлевич видел его впервые и потому ответил: — Извините, Симон Гераклович, но я не имел чести знать вас ранее. — Да что вы мне говорите! — обиделся Влахопулов. — Я же хорошо помню, что мы встречались. Мышецкий еще раз оглядел губернатора: над томпаковой лысиной вился легкий пух, нос вздернутый, а взгляд — вялый, залитый какой-то мутью (вчера, видно, было пито, и как еще пито — не приведи, господи!). — Не припомню, Симон Гераклович, — повторил Мышецкий. — Ну вот! — фыркнул Влахопулов. — Нехорошо забывать старых знакомцев… Сергей Яковлевич решил уступить — только бы отвязаться. — А-а, — сказал он, — постойте-ка… Вот теперь, кажется, припоминаю. Вы правы: мы с вами где-то встречались! — А помните Матильду Экзарховну? — просиял Влахопулов. Мышецкий возмущенно раскинул руки: — Разве можно забыть эту женщину? — Огонь! — поддакнул Симон Гераклович. Ну, теперь можно было переходить к делу, и Мышецкий сразу же начал ковать железо: — Итак, дорогой Симон Гераклович, я счел своим непременным долгом нанести вам первый визит, чтобы уяснить для себя и сразу же… — Не-не-не! — заторопился Влахопулов. — Никаких дел на сегодня… Сейчас мы с вами позавтракаем, у меня есть икорка, вчера мне балычок из Астрахани прислали. А шампанское, знаете, какое? «Мум», батенька. Самое удобное винцо: когда язык лыка не вяжет, промычишь только — «м-м-м», и тебе сразу над ухом — хлоп пробочкой! Мышецкого это не устраивало: — Благодарю, Симон Гераклович, но я выдерживаю строгую диету… Кстати, каковы были причины, заставившие моего предшественника покончить жизнь самоубийством? Влахопулов долго таскал что-то пальцами изо рта — тончайше-невидимое, — надо полагать, волос ему на язык попался. — Слишком истратился покойник, — густо причмокнул он. — Есть тут одна дама в Уренске… по должности своей — «подруга вице-губернатора». Так вот, доложу я вам, не чета даже Матильде Экзарховне… Ну и, конечно, где огонь — там без дыма не бывает! Мышецкий никак не мог вклиниться в речь Влахопулова, чтобы вывести разговор на нужные темы. — Но вот сенатор Мясоедов… — начал он. — Уехал? — перебил его Влахопулов. — Да, отбывает. Симон Гераклович, не снимая попугайчика с пальца, начал креститься. — Ну и слава богу, — вздохнул облегченно. — Кляузный генералишко… А ревизия его — ни одного приличного человека… — Теперь относительно переселенцев, — снова начал Сергей Яковлевич. — С ними вопрос представляется мне… — Я перед ними, — резко сказал Влахопулов, — все заставы перекрою. Гнать буду по степи нагайками… Пусть через губернию под землей, как червяки, проползают! Вот они где у меня, голубчики! — И губернатор похлопал себя по затылку, собранному в трехрядку. Мышецкий призадумался: там, в «Монплезире», об этом человеке с попугаем на пальце очень хорошо отзывался сам император, назвавший его своим старым слугой. Й, вспомнив об этом, Сергей Яковлевич осторожно капнул елеем на томпаковую лысину своего начальника. — Знаете, — подольстивил он учтиво, — его императорское величество изволил отзываться о вас в наилучших выражениях! И вдруг услышал в ответ самодовольное: — Еще бы! Мы ведь с его батюшкой покойным за одним столом сиживали. Худо-бедно, а я, Черевин да его величество однажды вот как сели с вечера, ящик поставили и… Потом еще в Лугу поехали, медведя из берлоги подняли! Симон Гераклович замолчал и вдруг выпалил: — Вы, князь, можете заниматься в губернии чем угодно — не вмешивайте только меня! Я уже половину своих вещей в Петербург отправил… — Что же так? — удивился Мышецкий. — Да вот жду… Пора уже и на покой — в сенат. Еще в прошлом году, думал, получу назначение, ан не вышло: какого-то масона, заместо меня, на сенат подсадили! Сергей Яковлевич передохнул, словно сбросил мешок: — Я буду очень рад за вас, Симон Гераклович… Конечно, в сенате вы сможете быть полезным более! — Скоро, — размечтался Влахопулов, — скоро оставлю вас здесь. Разбирайтесь уж сами, как знаете. А потому и не спешите с делами — еще как надоест-то, батенька! Снимайте-ка лучше шпагу да пойдемте к столу. Наверное, уже накрыли… Рассыпая обещания и благодарности, Сергей Яковлевич с трудом отбился от завтрака и от любезности сомнительных дам, все еще гулявших в саду с собачонкой. На прощание Мышецкий сказал губернатору: — Симон Гераклович, я не желал бы служить при том составе чиновников, какой существует ныне в губернии. Как вы отнесетесь к тому, что я широко применю к большинству служащих «третий пункт»? Влахопулов одобрительно закивал, попугай закивал тоже. — И разгоняйте! — сказал губернатор. — У меня сердце мягкое, я не мог этого сделать. Умываю руки заранее… Они мне, эти запятые проклятые, знаете, сколько крови испортили?.. Мышецкий откланялся. Запахнув крылатку, чтобы скрыть блеск мундира, он поудобнее уселся в коляске и смахнул испарину. — В присутствие, — наказал он кучеру. Разговор с сановным Мясоедовым, обещавшим поддержку сената, а теперь встреча с этим «попугаем», открыто отпихнувшимся от дел губернии, сразу же укрепили в Мышецком уверенность. «Господи, — взмолился он, — только бы сенат поскорее забрал Влахопулова под свое зерцало!..» В губернском правлении, естественно, уже знали о прибытии нового вице-начальника. Сергей Яковлевич наспех посетил свой кабинет, провел пальцем по краю стола, оглядел мутные голые стены. Ни карты, ни картинки — будто казарма. |