Онлайн книга «На задворках Великой империи. Книга вторая: Белая ворона»
— Ничего, — скромно ответила Монахтина, почуяв интригу. — Но ведь его нельзя излишне волновать, а тут эта поразительная новость… Разве не слышали? — Какая? — клюнула Монахтина. — Евлогий выломал решетку, и теперь его ищут. Вот я и думаю, а не мог бы его приютить у себя в лавре наш преосвященный? Закусив губу, Додо выслушала ответ Конкордии Ивановны. — Но я, Евдокия Яковлевна, в политику, как некоторые другие дамы не мешаюсь. Меня сейчас больше волнует приезд дорогого Сергея Яковлевича! Ваш брат — мой большой друг… На этом разговор и закончился. В соседнем номере послышались голоса — мужской и женский: у вдовы Супляковой появились вроде новые постояльцы. Около полудня, спустившись в кухмистерскую, Додо познакомилась с новыми соседями по гостинице. Навстречу ей привстал, одетый под «степного барина» (в сапогах и низкополом сюртуке), толстый господин, гладко выбритый, жующий: — Действительный статский советник Жеребцов и моя супруга, урожденная княжна Кейкуатова! Додо оценивающе глянула на Жеребцову: «Какая прелесть это дитя!» Матовая белизна лица, ротик чуть розовый, и только углы саблевидных глаз выдавали сильную восточную кровь, не угаснувшую в поколениях. Но взором, опытным-преопытным, Додо распознала в юной женщине что-то темное и мрачно-порочное. — Вы надолго к нам, господа? — спросила Додо полюбезнее. — По делам имения. Думали застать князя Мышецкого, но он еще, говорят, в дороге. А до Тургая — хлопотно и накладно. — Да, — сказала Додо, едва расцепив узкие губы, — мой брат скоро приедет и, даст бог, наведет здесь порядок… Жена-девочка скосила в сторону мужа красивые глаза. — Что же ты молчишь, папочка? — спросила она. — Позвольте, позвольте… — заговорил тот. — Я уже имел честь представиться вашему брату. Какое счастливое совпадение! Ксюша, — сюсюкнул он жене, — ты посмотри, деточка: это сестра князя Мышецкого… Помнишь, я тебе говорил? Вот я, — снова в сторону Додо, — и моя жена, урожденная княжна Кейкуатова… мы… Додо раскурила папиросу: — Я уже слышала, сударь, что ваша жена — урожденная княжна Кейкуатова, и у меня хорошая память. Жеребцов осекся. Чмокая, жевал сочную котлету. В кухмистерскую вошел инженер-путеец — молодой, в ладно пошитом мундире, здоровый, сытый, богатый, вся жизнь ему улыбалась. Стал выбирать у прилавка торт — подороже и попышнее: — Вот этот бы мне — с розанами и марципаном… Барышне! Додо снова глянула на Ксюшу Жеребцову: та смотрела на молодого мужчину — тяжело и вожделенно, как смотрели, наверное, на красивых рабов ее узкоглазые предки. Перехватил взгляд жены, взгляд голодной самки, и муж ее, — снова стал сюсюкать: — Ксюшенька, тебе так нравится этот господин? Хочешь, я представлюсь ему и ты с ним познакомишься? У Додо чуть-чуть дрогнул уголок рта, и она отвернулась. В этот чудовищный момент она определила точно — так, словно сделала зарубку на дереве: «Этот скот…, немощен». Она встала, прошла через зал. Взяла путейца за плечо, заглянула в глаза: — Никита, а я ведь здесь. И все слышу… Инженер, растерявшись, склонился к руке женщины. Додо поправила ему воротник и этим интимным жестом дала Ксюше понять, что красавец инженер ей близок. Но и этого мало для женщины: Додо поцеловала молодца в загорелую шею и вышла, не обернувшись. На груди у нее висели часики: скоро два, придет Атрыганьев. «Два пуда мелинита — этого мало», — размышляла она. Атрыганьев похудел на ноги — от беготни, от хлопот. Додо из милой очаровательной женщины превратилась для него в смертельного врага. Она отняла у него власть над уренскими «патриотами», сделала из него дурачка, теперь его никто не слушается, хотя он все-таки предводитель дворянства… — Сударыня, — сказал Борис Николаевич, усаживаясь без приглашения, — пусть это наше свидание станет последним. У вас свое общество, у меня — иное, и мы не сходимся в оценке событий. — Ну-ну, — усмехнулась Додо, — как-нибудь сойдемся. Атрыганьев небрежно закинул ногу на ногу, штанина задралась, и стали видны сиреневые штрипки от исподнего платья. «Предводитель… в кальсонах!» — неприязненно подумала Додо и начала разговор в старом еще тоне — дружеском: — А у тебя появился соперник, новый человек в губернии — Жеребцов… Не знаешь, что он такое и зачем пожаловал? — Он уже был у меня. У него какие-то нелады с мужиками. — По поводу?.. — Мужиков, конечно. Я бы не мог так жить! — С такой красоткой? — Нет, меня женщины более не волнуют, — намекнул Атрыганьев на свою прежнюю симпатию к Додо. — Я имею в виду другое — отряд черкесов, который охраняет его имение от мужиков… Разве это достойно дворянина? Попросил бы хоть военный постой, все лучше! Додо, ни слова не сказав, встала и вышла в соседнюю комнату. Там открыла буфет, налила рюмку ликеру, выпила. Вернулась. — Извини, — сказала. — Женские дела… Тебя не касаются! Атрыганьев спросил у Додо — подавленно: — Почему ты решила, что я должен опасаться Жеребцова? — Просто я прикинула наугад, — ответила Додо. — Ты человек уже сдавший… силами, молодостью, идеями. К тому же — прости и не сердись! — ты реакционен. А сейчас дворянство нуждается в реформаторах… Смотри: хоть одна губерния в России осталась равнодушна к тем событиям, которые происходят? Ни одна… А что делают твои уренские дворяне? Сидят в «Аквариуме», словно окаянные, да мучают невыспавшихся арфисток! — Но господин Жеребцов — тоже не Сенека! — выпалил Атрыганьев. — Почему вы думаете, мадам, что он может заместить меня в уренских предводителях? С чего бы это? За какие доблести? — Да просто потому, что Жеребцов — человек свежий. Служил в столице. Знаком с веяниями. Богат и дубоват… Чего еще надо? Атрыганьев в бешенстве вскочил, долго искал свою соломенную шляпу. Искал и — не находил. — Где моя шляпа? — вынужден был спросить. — Мой милый друг, вы как пришли, так сразу же и сели на свою шляпу… Оглянитесь! Предводитель горестно, выпрямлял измятые поля. — Поздравляю, — сказала ему Додо. — С чем, сударыня? — вспыхнул предводитель. — Поздравляю вас, что, когда вы сидели, ваша голова не находилась в шляпе… Согласитесь: это было бы ужасно! — Я ухожу! — крикнул Атрыганьев. — Стоп… стоп… — придержала его Додо. — Пора, мой друг, рассчитаться перед уходом. Когда вы сдадите мне кассу общества уренских патриотов? — Я… — сказал предводитель и больше ничего сказать не мог. — Дальше! — велела Додо. |