Книга Океанский патруль. Том 2. Ветер с океана, страница 116 – Валентин Пикуль

— Эй, Франц, — сказал он, — очнись! Русские устали стрелять целый день и пошли ужинать…

— Выходи наружу, — скомандовал Вальдер. — Вставайте!.. Да шевелись, шевелись!..

Отряхиваясь и ежась, переступая через упавшие с потолка бревна, солдаты тринадцатого взвода выползли из блиндажа. До рассвета было еще далеко. Уши, болевшие от грохота, не могли привыкнуть к тишине и болели от нее, так же как и от взрывов.

— Что за чертовщина, — сказал Вальдер, оглядываясь вокруг, — кажется, мы остались одни?.. Ну-ка, вот ты… ты… и ты, осмотрите местность.

Трое солдат, перекинув автоматы на животы, ленивой рысцой убежали во тьму. Невдалеке кто-то протяжно застонал. Вальдер пошел на этот стон, и через минуту оттуда донесся звук выстрела. Лейтенант скоро вернулся, неся в руке карабин, сказал:

— Это был тирольский стрелок. Ему все равно бы не жить… Кто не имеет оружия?..

— Господин лейтенант, — робко попросил Яунзен, оставивший свой шмайсер в окопах у Лицы, — дайте его мне, а то в моем автомате отказывает затвор…

Нишец похлопал своего приятеля по плечу:

— Ты бы, Франц, сбегал туда — может, тиролец был в очках?

Яунзен сердито обернулся:

— Очки при мне, а мой шмайсер действительно заедало при спуске затвора — это все знают. Русским не удастся воспользоваться им!..

Скоро вернулись трое егерей, посланных на разведку. Они сообщили, что кругом никого нет… Как это могло случиться — никто не мог объяснить, но догадывались: очевидно, торопясь вывести свои роты из-под обстрела, офицеры просто… забыли про тринадцатый взвод. А может быть, и пытались найти землянку, в которой он расположился, но разве тут найдешь!..

И все наперебой стали ругать тирольцев, строивших эту землянку.

— Это все из-за них, — говорил Яунзен. — Ленивы, словно мулы греческого короля. Понастроили не блиндажи, а какие-то кротовьи норы. Разве найдешь такую землянку, если она не отличается от груды камней? Им бы только горло драть да разглядывать парижские открытки.

Какой-то егерь зажег на земле кубик сухого спирта, чтобы согреть руки, но лейтенант Вальдер с криком набросился на него, затаптывая ногами слабое фиолетовое пламя.

— Ты хочешь, чтобы нас заметили русские? — кричал он на перепутанного егеря, и Нишецу было смешно видеть, как горят подошвы сапог лейтенанта с прилипшими к ним крошками спирта.

Скоро, вытянувшись гуськом, тринадцатый взвод побрел во тьму ночи, уходя на запад. Однажды мимо них, тяжело переваливаясь по валунам, прошел куда-то в сторону русский танк, кивая на ухабах длинностволой пушкой.

— Не сметь стрелять, — сдавленным шепотом приказал Вальдер, и танк скрылся во мраке. А следом за ним, скрежеща по камням низкими днищами, прошли амфибии — целая колонна длинных машин, только что закончившая форсирование Титовки и теперь спешившая к новому водному рубежу.

— Странно, — сказал Яунзен, когда шум моторов амфибий затих и взвод двинулся дальше.

— Что? — спросил Нишец.

— Да странно, что мы, решив наступать в Лапландии, привезли сюда мулов и финских лошадей, но разве мы когда-нибудь думали применять в горной тундре танки и амфибии?..

— А-а-а, — протянул ефрейтор и, ничего не ответив, глухо закашлялся.

— В шапку!.. В шапку!.. — приказал Вальдер. — Эй, кто там кашляет?..

Нишец сдернул с головы кепи, закрыл им лицо. Словно отвечая ему, отовсюду послышался приглушенный шапками кашель. Потом по всей цепочке егерей зашуршали пакетики с карамелью. Пример заразителен: лейтенант Вальдер тоже проглотил конфетку. Дело в том, что по приказу генерала Дитма в карамель, выдаваемую войскам Лапланд-армии, примешивался ментол от простудных заболеваний.

«Все учли, — думал Нишец, — и башмаки с альпийскими шипами, и сухой спирт, и концентраты из овощей, и сахар с ментолом, только вот одного не учли… Идем теперь — в шапки кашляем…»

Несколько раз егеря останавливались, когда в ночи раздавалась чужая русская речь. Она была раскатиста и певуча — страшно было слышать ее в тундровой тишине. Тринадцатый взвод, выбирая заросли кустов и узкие лощины, избегал встреч с русскими, которые вели себя чересчур смело — только костров не зажигали, а их тягачи шли даже с зажженными фарами.

— Куда идти? — не раз спрашивал себя Вальдер, поднося к глазам часы-компас. — Неужели не выберемся?..

В одном месте попали в болото. Тонкий ледок, покрывший трясину, проламывался под сапогами. Егеря барахтались в ледяной мешанине, и, когда выбрались на сухое место, их стали обстреливать.

— Куда?.. Куда, сволочи? — заорал Вальдер, когда часть егерей повернула обратно. — Ложись в цепь, патронов хватит!..

После получасовой перестрелки выяснилось, что нарвались не на русских, а на гренадеров: они, как и тринадцатый взвод, заблудились в темноте ночной тундры, пробираясь на соединение с основными силами Лапланд-армии. Какой-то раненый австрийский фельдфебель долго ругался с Вальдером, совершенно забыв о чинопочитании немецкого офицера; лейтенант просил только об одном:

— Тише, тише!.. Не так громко!..

Пять человек в этой бессмысленной перестрелке было убито, но когда стали пересчитывать людей, то в тринадцатом взводе, кроме этих пяти, недосчитались еще двух. Может быть, они завязли в болоте, а вернее всего, и вовсе решили не переходить его: так и так, все равно — конец!..

Русские пускали ракеты. Они вспыхивали совершенно неожиданно.. То справа, то слева, то впереди, а на ракеты, которые пылали сзади, даже не обращали внимания. Но если судить по ракетам, русские были всюду… У австрийского фельдфебеля нашлась карта, и вообще он оказался рассудительнее Вальдера, — забрал у того компас и, встав впереди, повел егерей и гренадеров сам.

— Самое главное, — говорил он, — выйти на дорогу, ведущую в Луостари. Там наши должны еще держаться. Если же нет, тогда пойдем прямо на Петсамо. Куда-нибудь да выберемся…

Франц Яунзен спросил Нишеца:

— Пауль, как ты думаешь, мы выберемся?

— Сейчас-то, думаю, выберемся, — не сразу ответил ефрейтор, — а вот что будет дальше — не знаю. Наверное, завязнем.

Шальная пуля прилетела откуда-то сбоку, впившись в рукав егерской куртки. Но она была уже на излете и не могла пробить вату. Нишец вырвал ее, еще горячую, из рукава, равнодушно швырнул себе под ноги.

— Надо верить, Франц!

Сказал и, пошатываясь, побрел дальше. Может — в Луостари, а может — в Петсамо. Впрочем, сейчас его это не интересовало. Куда придется. Все равно. Так и так — конец.

Заблудившийся взвод до самого рассвета искал выход из окружения.

Фрау Зильберт прибежала в гавань. Ганс Швигер стоял на мостике готовой к отплытию подлодки.

— Но я вас, простите, не знаю, — сказал он, когда владелица Парккина-отеля, еще издали улыбаясь, пыталась взойти на борт субмарины.