Онлайн книга «Океанский патруль. Том 2. Ветер с океана»
|
— Ну, куда ты пихаешь эту грязную рубашку! Я ее выбросил, а ты ее снова в чемодан! Кайса отделывалась молчанием. В это суровое время она переживала свою вторую молодость. Не удалась первая, и совсем неожиданно вдруг размякло что-то в ее душе, осветилась она изнутри, началось все заново. Она чувствовала, что пугает полковника этой своей страстью, непонятной даже для себя, но ее словно кто подменил, и впервые за долгие годы унижений и грязи она стала по-настоящему счастливой. — Только бы скорей закончилась эта дурацкая война, я устала от нее. И ты, Юсси, устал, мы все устали… Наконец настал день совещания. Видно, что гитлеровское командование сознательно выжидало. Ему хотелось выяснить, в каком направлении поведет страну новое правительство. Но Маннергейм молчал, и обстановка не терпела больше промедления — совещание началось. Открыл его, как и следовало ожидать, опытный и ловкий демагог — оберст фон Герделер. Юсси Пеккала сидел в первом ряду кресел, слушал, и ему с первых же слов стало ясно, куда клонит инструктор. Конечно, все это рассчитано на шюцкоровцев. В целях безопасности — чьей безопасности? — надо сохранить в селениях Лапландии немецкие гарнизоны. Кое-где их надо даже усилить. Придать артиллерию. Когда озера замерзнут, создать на льду посадочные площадки для самолетов. Повести борьбу с «лесными гвардейцами». Ну, еще что? Какой-то толстый, необыкновенно рыжий капитан, сидевший рядом с Пеккала, быстро записывал в блокнот основные положения доклада. «Валяй, валяй», — подумал полковник, и ему захотелось толкнуть дурака-капитана под локоть, чтобы карандаш Выпал и куда-нибудь закатился. — Полковник Юсси Пеккала! — вдруг крикнули от дверей. Командир района Вуоярви встал, и рыжий капитан захлопал себя по коленям, стал заглядывать под стулья — нет карандаша. — Виноват, — извинился Пеккала и пошел к выходу. За дверями он увидел взволнованного Раутио Таммилехто — молодого, совсем мальчика, вянрикки своего штаба. — Ты как сюда попал? — Херра эвэрсти, случилось непоправимое, — ответил вянрикки, прикладывая к кепи дрожащие пальцы. — Что? — Командиры наших рот стали прятать оружие. Среди солдат ведется какой-то отбор. Появились слухи о полном роспуске армии. А «лесных гвардейцев» держат под стражей… В одну минуту Пеккала домчался до Парккина-отеля, стремительно взбежал по лестнице в номер, сказал: — Кайса, собирай вещи и завтра возвращайся в Вуоярви, а я еду сейчас… — Ну хоть поцелуй меня на прощание! — Некогда! — ответил Пеккала, и Кайса услышала, как уже гремят по лестнице его сапоги: та-та-та-та, та-та!.. — Полковник Пеккала уехал, — сказала фрау Зильберт, — и в номере только… эта… — А-а-а, — протянул фон Герделер и посмотрел на Кайсу: она сидела за соседним столиком, ужинала; часы показывали половину двенадцатого ночи. Местный фюрер князь Мурд был трезв и потому особенно старательно подметал опустевший бар — ему хотелось заработать на водку. — Поди-ка сюда, — поманил его пальцем инструктор. — Коньяку хочешь? Мурд всплеснул руками, швабра упала на пол. — Тише, — поморщилась фрау Зильберт, — уже поздно… Кайса повернулась в их сторону: — Еще вина. Стакан. И фрау Зильберт и фон Герделер почти одновременно наполнили стаканы. Почти одновременно выпили Кайса и князь Мурд. Потом, вызывающе посмотрев на инструктора, Кайса прошла мимо. Было слышно, как она остановилась в вестибюле у зеркала, поднялась по скрипучей лестнице. — В каком она номере? — спросил фон Герделер. — В тринадцатом, — ответила фрау Зильберт. — Хорошее число. Я родился тринадцатого. Князь Мурд лениво задвигал шваброй. — Еще хочешь? — Ох! — ответил фюрер. Инструктор снова наполнил стакан: — Пей! Мурд выпил: — Вкусно! Ой, как вкусно! — Мети, — приказал инструктор и, слегка покачнувшись, подошел к буфетной стойке. — Фрау Зильберт, вы способны понять тоску солдата? — Я не люблю таких разговоров. — А я люблю… Дайте мне ключ от тринадцатого номера. Только до утра. Редкие брови владелицы отеля вскинулись кверху: — О-о, господин оберст… и — вы? — Да, и я! — Но чего вы нашли в ней хорошего? — Ключ! — сказал фон Герделер. — Ключ!.. Сжимая в ладони ключ, он вернулся за столик. — Спать не ложись, — сказал Мурду. — Ты мне будешь нужен… Вспомнились слова Эрнста Бартельса, сказанные им еще в Вуоярви. «Советую вам, — говорил тогда Бартельс, разбирая сушеные травки, — не раздражать одно существо, живущее в доме полковника, некую госпожу Суттинен-Хууванха — это, пожалуй, единственный человек, к которому искренне привязан начальник района…» — Искренне привязан, — с удовольствием повторил фон Герделер. — Тем больнее ему будет! — Фюрер, — позвал он, — выпей последнюю, а то опьянеешь. Завтра пей сколько хочешь, а сегодня нельзя. Фюрер выпил, обтер подбородок, спросил: — Что делать надо?.. Я все могу… — Ничего. Стоять в коридоре. И никого не пускать. Гася в баре свет, фрау Зильберт спросила: — А вы не боитесь? — Кого? — Финского полковника. — Но ведь его нет! — Правда, его нет, — согласилась владелица отеля. Ровно в час ночи оберст поднялся на третий этаж, где размещались мансардные номера, остановил Мурда: — Вот здесь и стой. Ни с места!.. Потом на цыпочках подошел к двери тринадцатого номера, прислушался. Тихо. «Тем больнее ему будет», — повторил он про себя и осторожно, стараясь не шуметь, вставил ключ в замочную скважину… — Таммилехто, — шепотом приказал полковник, — стой здесь… И — тихо… Пеккала открыл дверь, вошел в избу. Лунный свет, проникавший через окно, плотным снопом падал на висевшее на стуле обмундирование, вырывал из мрака обрюзгшее лицо спящего офицера с оттопыренными губами. Полковник подошел к койке, тронул спящего за плечо: — Лейтенант Агрикола, вставай!.. Ты арестован! — А?.. Чего?.. Это вы, херра эвэрсти? — Я… Быстрей вставай!.. — Куда? — Вставай, вставай! Ты арестован! — Что? — Не притворяйся… Босого, дрожащего от ночной сырости лейтенанта он вывел на крыльцо, жестко приказал: |