Онлайн книга «Тайный советник. Исторические миниатюры»
Александр Иванович продемонстрировал ему кукиш: — А вот такого еще не видели? Я долго молчал и терпел, поплачивая по первому вашему требованию, но вы человек бессовестный, давно потерявший всякую меру порядочности. — А как издание энциклопедии… до конца? — Вот тут и конец! — осатанел Варгунин, изгоняя Крайя. — Чтобы я, олух такой, еще раз с энциклопедией связался… да никогда! Убирайся со своими буквами на эл и на эм… Старчевский с трудом пережил удар, энергично лысея от треволнений. На складах валялись груды томов энциклопедии, оборванной на половине издания, а кому они теперь нужны, если шести томов не хватает? Альберт Викентьевич долго пребывал в туманной прострации, понимая причины гнева Варгунина, сам же он душевно страдал за судьбу энциклопедии. — Сочувствую, — сказал ему Варгунин, — но поймите и меня. Вести с Крайем дела далее — это значит вторично угробить столько же денег, сколько он из меня уже вытянул. Итак, все было кончено, и вместо успеха — крах! Уже начинался 1853 год, когда до Старчевского дошли слухи, будто Варгунин решил избавиться от завалов нераспроданной энциклопедии. Альберт Викентьевич даже не хотел верить: — Хочет продать? А как продать? — На пуды. — Куда? — На толкучку… Старчевский не выдержал, решив повидать Варгунина: — Верить ли сплетням, будто энциклопедия закончит жизнь на толкучке, чтобы там, разодранная на листы, она служила для завертывания в нее халвы или селедок? Варгунин признал, что слухи достоверны: — А как иначе, если весь второй этаж моего магазина в Гостином дворе до самого потолка забит тысячами этих томов, и мне, поверьте, уже некуда складывать свои товары. Старчевский поплелся к дверям, но был остановлен неожиданным вопросом Варгунина — где Гедеонов? — Пока в столице… состоит при Генштабе. — Вот что, — решительно произнес Варгунин, — я лично вам и Гедеонову верю, вы люди честные, именно вы и способны завершить издание энциклопедии до последней точки. — Как? — воскликнул Старчевский. — По совести! — отвечал Варгунин. — Знаю, что капиталами не обладаете, потому я вам помогу. Берите у меня все тома энциклопедии за те же деньги, какие я хотел выручить от продажи их на рынке, и… с Богом! Тяните дальше. Старчевского даже зашатало. Ну, ладно, типография Крайя еще на ходу, а — бумага? Варгунин утешил его: — До самого окончания словаря открываю вам кредит на бумагу. И даже без векселей — под честное слово… Старчевский повидал Гедеонова, но тот сомневался, не зная, где взять денег для завершения издания до конца. — О чем вы? Сейчас самое насущное — освободить магазин Варгунина, чтобы словарь не пропал на толкучке! Совместно отыскали пустующий склад, куда и перевезли все тома своего несчастного детища. Гедеонов соглашался продолжать издание на половинных издержках. Но вскоре он получил приказ — ехать в Москву заведовать военно-межевой частью. — Оставляю вас одного и даже рубля не могу вам оставить. Тащите этот воз и далее, а Россия вас не забудет… Старчевскому предстояло выпустить еще шесть томов. А на какие шиши? Но материалы собраны, это главное, редакцию будет представлять он сам — без помощников; если чего-либо в тексте недостает, сам и допишет. Все надо сделать как можно быстрее — в два года, и это вполне возможно, если… если не станут тянуть цензоры! Правда, не было пяти тысяч, чтобы оплатить расходы по типографии, но… — Обо всех этих «если» лучше не думать! — внушал себе Старчевский. — Ныне самое главное — хлопотать об услугах цензоров, чтобы числом поменее, а характером податливее. Сделав такой вывод, он прямиком отправился в Цензурный комитет, где и случилось с ним великое чудо из чудес. — Господин Старчевский, — вдруг услышал он за своей спиной, — а куда же подевались ваши пышные волосы? Обернувшись, Альберт Викентьевич узрел Мусина-Пушкина, нагоняй от которого забыт еще не был. — Моя шевелюра? Так я облысел именно от непрерывного общения с вашей дерзновенной цензурой, коей вы управляете. Мусин-Пушкин пребывал в либеральном настроении: — Да Бог с вами! Что вы все на цензуру-то валите? Лучше расскажите, как ваша энциклопедия? Кажется, уже протянула ноги, соизволив опочить вечным сном праведницы. Старчевский быстро сообразил всю выгодность ситуации, какая возникла в момент этой нечаянной встречи. — Напротив, — сказал он, — энциклопедия оживает, восставая из гроба, и, представьте, она начинает дышать именно с седьмого тома… именно с буквы М! Услышав об этой букве, Мусин-Пушкин заржал от восторга, словно давно не кормленный жеребец, издали разглядевший обширное овсяное поле. Тут и ума не надобно, чтобы сообразить, как велико было его желание угодить именно в седьмой том, дабы обрести бессмертие среди великих, собранных под одним переплетом. Мусин-Пушкин так расчувствовался, что даже погладил Старчевского по его нежно-розовой лысине. — Страдалец… скажите, что вам надобно? — Редактор пояснил, чем именно вызван его приход в Комитет. — Так я, — запальчиво отвечал попечитель, — дам вам целый легион цензоров, которые будут читать букву М с утра до ночи! Старчевский опытно ковал железо, пока оно горячо: — Дайте двух, но чтобы не тянули дело. Выход тома на букву М теперь решал все. Мусин-Пушкин даже прослезился, ощутив собственное величие: — Считайте, что седьмой том цензурой уже одобрен… Вот и прекрасно! Объехав множество типографий столицы, Старчевский всюду получал отказ, ибо нигде не было шрифта боргес, каким печаталась энциклопедия ранее. Пришлось навестить опять-таки Крайя, которого щадить не стоило: — Карл Карлович, водить меня за нос, как водили Варгунина, вам не удастся. Теперь дело в моих руках, а все претензии Варгунина к вам стали моими претензиями. Буду предельно краток: необходим ваш боргес, дабы продлить издание энциклопедии. Край сделал отвлеченное лицо, следя за полетом мухи по комнате, и обрел дар речи, когда муха вляпалась в варенье. — Конечно, я с удовольствием вернул бы вам шрифт, но мои стесненные обстоятельства, мои долги… увы, увы, увы! — Где боргес, черт бы тебя побрал? — Заложен адвокату Миллеру, коему я должен. Старчевский просто рассвирепел: — Сволочь ты… Карлушка проклятый! Как ты осмелился расплачиваться с долгами шрифтами, принадлежащими не тебе, а всей фирме по изданию словаря? Еще раз спрашиваю: где боргес? Край сказал, что колоссальный запас боргеса мертвым грузом лежит в кассах наборщиков его типографии: |