Онлайн книга «Слово и дело. Книга 2. «Мои любезные конфиденты»»
|
— Произошло нечто ужасное, — говорил Остерман, в платок пуховый кутаясь по-бабьи. — В Париже, в этом средоточье скверны, недавно вышла зловредная книжонка «Letters Mscovities». В тисненье первом она мгновенно раскупилась. Париж охотно слизал тот яд, что по страницам густо так набрызган и… Это б не беда! Мало ли чего в Париже не выходит. Но «Письма из Москвы» стали колесить по всей Европе… Вот вред! Вот катастрофа! — Там обо мне сужденья есть? — спросил граф Бирен хмуро. — Никто не пощажен, — ответил Остерман и на глаза себе поспешно козырек надвинул. — Особливо же, ваше сиятельство, достается всем добрым немцам, у правления Россией состоящих. В книжонке той придирчиво изложено бедственное положение простонародья русского. Все тягости налогов. И система сыска политического со знанием дела выявлена. — Остерман нюхнул табачку, но не чихнул, табакерку аккуратно спрятал. — О пытках в застенках наших изрядно говорится в книжке этой. — Да врут, наверно, все! — заметил Бисмарк, шурин Бирена. — Увы. Там наши тайны многие открыты. Вперед выступил принц Людвиг Гессен-Гомбургский. — Надеюсь, — заявил, — что о моей персоне благородной там сказано лишь самое хорошее и мой полководческий гений прославлен? Остерман, съежась в коляске, отвечал принцу с презрением: — О дураках в той книжечке — ни слова нет. Принц сел и стал ждать, когда граф Бирен позовет к ужину. — Нас кто-то ловко предал, — точно определил Кейзерлинг. Бирен вдруг взялся за поручень коляски Остермана и одним могучим рывком закатил вице-канцлера в угол, подальше от гостей. — Кто автор? — спросил. — Из-под земли достать… Даже если он спрятался в Канаде, все равно — найти и жилы вытянуть ему! Слой пудры, осыпавшись с парика, лежал на плечах вице-канцлера, и Бирен машинально (не по дружбе) сдул ее с кафтана Остермана, словно пыль с мебели. — Но автор книжки анонимен, — ответил вице-канцлер. — Ну хватит дурака валять! Уж вы-то знаете наверно… — Догадываюсь, что сочинитель этот — Франциск Локателли. Но это и не он! — со скрипом рассмеялся вице-канцлер. — Как вас понять? — А так… Откуда мог заблудший итальянец за краткий срок пребывания в России столь много вызнать тайн двора нашего и секретов государственных? Нужны годы… автор сам должен быть русским! — Если это не Локателли, тогда кто же нас предал? — Не знаю. Но этот человек, судя по всему, отлично знает не только меня, но и близок к вам, мой граф любезный! Бирен ногой отпихнул коляску прочь от себя. — Но только не дерзить мне! — крикнул он Остерману. — Тебя давно пора смолой измазать… Пишите в Лондон князю Кантемиру, чтоб не жалел золота, и пусть та книжка хоть в Англии не выйдет. Я не затем стараюсь, хлопочу, чтобы меня чернили за грехи чужие… Вы слышите? Все — прочь. Я спать хочу! Пошли все вон… А ты, мой славный Кейзерлинг, чего расселся тут, будто король на именинах? Проваливай и ты. Принц Гессен-Гомбургский, ты что — не слышал разве? Иль ужина ждешь?.. Дурак проклятый, холуй, ферфлюхтер под лый… Вон! Опережая других, в дверях застряла туша князя Черкасского. — Да протолкните его! — распорядился Бирен. Кантемир уже не раз по приказу Остермана отыскивал за границей авторов статей о России, от имени Анны Иоанновны он угрохал переломать ноги и руки писателям (будучи сам писателем!). Посол часто рассыпал угрозы перед редакторами лондонских газет, жаловался на издателей в суды и парламент. Ответ всегда был одинаково: «Английский народ волен, и правительство не имеет права стеснять свободу его мысли…» Шутники, да и только! Попробуй доказать это Остерману или Анне Иоанновне. Но сейчас Петербург был особенно настойчив: книга Франциска Локателли напророчила в Европе неизбежное и скорое падение немецкого засилия в России… А вся клубная жизнь Лондона — в его кофейнях. Спасибо еврею Якобу, который в 1650 году открыл первую харчевню в Оксфорде, — с тех пор джентльмен не мыслит дня прожить без кофейни. С утра до ночи здесь весело и интересно (иные и домой уже не ходят, в кофейнях спят и даже умирают). Несет от каминов теплом, кипят громадные чайники. Снуют лакеи, разнося газеты свежие и трубки с табаком. Здесь у актера бедного ты купишь билет в театр, здесь писатель продает свои вдохновенные творенья. И тут же, в гвалте клубном, политики порой решают судьбы мира… Посольский кеб доставил Кантемира к парламенту, близ которого чадно дымила жаркая кофейня «Голова турка». Тут послу посчастливилось застать милорда Гаринггона. Милорд выслушал Антиоха. — Но я-то здесь при чем? Я лишь министр, а не издатель. — Прикажите издателям не печатать «Московских писем». — А… закон? — спросил милорд. — Где вы сыщете закон, который бы воспрещал британцу говорить и писать, что он хочет? Вам известен хоть один билль в парламенте по этому поводу? — Но вы же министр… вот своей властью и запретите! — Но воля министра в Англии — ничто перед законом. — Как можно? В книге той задета честь императрицы нашей… — Ну и что ж такого? — поразился Гарингтон. — У нас любой газетчик пишет про короля своего открыто, и никто на это не обращает внимания… Я не понимаю, отчего ваша императрица столь щепетильная особа, о которой и слова нельзя сказать? Вы просто дурачите меня, посол! — обозлился милорд. — Не может же разумный человек преследовать другого за его критику… Кантемир отступил в бессилии. Анна Иоанновна вскоре указала Антиоху, чтобы он сам написал «Московские письма». Европа хватится их читать — ан, глядь! — это не Локателлевы, а другие «Письма», где мудрость государыни и благоденствие ее подданных во всей красе предстанут. И князь Кантемир засел за писание того, как хорошо живется людям русским и во всех краях империи только и слышно, как гудит набат хвалы мудрому правительству Остермана — Миниха — Бирена — Бревернов — Менгденов и прочих… С кривой усмешкой Генрих Гросс заметил послу: — Не скуплю ли, поэт, вам делать то, чего бы лучше не делать? — Вся власть от бога нам дана, — отвечал сатирик. — Вот, кстати, вспомнил, — сказал Гросс, хитрейший проходимец и масон. — Хотите посмотреть на человека, который на Остермана чуму наслал? Он ныне здесь… в Лондоне. Его можно застать по вечерам в кафе у Ллойда. Не съездить нам? Не посмотреть? — Что значит — посмотреть? Его я должен связанным доставить в Петербург для наказания сурового. — Ну что ж. Попробуйте связать, посол… В кафе у Ллойда (что на Ломбард-сити) князь Кантемир бывал не раз: там всегда для русской службы сыщешь и капитанов опытных, и мастеров шить паруса, там все известия с моря — самые свежие! — Вот он, Локателли, — исподтишка показал Гросс. — Сидит под барометром. |