Онлайн книга «Слово и дело. Книга 2. «Мои любезные конфиденты»»
|
— Все ясно, падре. Фашин нет. Веников нет. — Как же солдаты пойдут через ров? — Пойдут по трупам. — Но там же… ров. — Вот они и засыплют его… трупами! Было жарко. Солнце стояло высоко. Лучи били вниз. Миних не успел объявить штурма — он начался сам по себе, помимо воли фельдмаршала, и Миних был вынужден, как запоздавший гость, примкнуть к его буйной стихии. Случилось это так. Еще с ночи послали с лопатами большой отряд солдат и землекопов — для возведения редута. Ночка выпала темная, места вокруг незнакомые, и оттого заблудился отряд в предместьях города. Блуждал он средь садов и кладбищ, ели солдаты какие-то ягоды — не русские. Заборов, разделяющих владения, здесь не было: каждый турок-окапывал свою усадьбу канавой. И вот русский отряд мужиков и солдат всю ночь мыкался по этим канавам, словно леший их там водил. А к рассвету закатился под самый глясис Очакова и залег там. Нечаянно образовался аванпост для штурма… Миних, узнав об этом, велел отряду землекопов под глясисом и оставаться, артиллерию же наказал перетащить в сады. — Мне нужен пожар, — горячился он. — Пожар в Очакове! Пожары часто вспыхивали в городе, но гарнизон быстро гасил их. Солдаты измучились, редуты копая. Небо прочеркивали, словно кометы, огненные полосы раскаленных на кострах ядер. Утром удалось пушкарям вызвать в Очакове сильный пожар. — Горит! — разбудили Миниха. — Здорово полыхает. — Хорошо. Пусть канониры стреляют прямо в очаг пожара, чтобы турки не смогли его угасить… Огонь уже охватывал улицы в центре города. — Боюсь, что турки потушат этот пожар. Дабы этого не случилось, надо всех басурман вытащить на стены… Где Кейт? Явился Кейт (мрачный). Миних ему рта не дал открыть: — С двумя полками выступайте под стены крепости. — Как близко? На ружейный выстрел? — Да! И старайтесь выманить весь гарнизон на стены… По раннему холодку безмолвно тронулись полки. Вдали виднелось море, а там — полно кораблей турецких. Кейт приказ исполнил: его солдаты стрельбою выманили турок на вал, а пожары в Очакове сразу стали усиливаться… — Ну, как там Кейт? — спрашивал Миних. — Кейт в огне, — отвечали ему. — Он стоит под валом. — Скачите к нему. Пусть продвинется еще ближе… Кажется, Миних решил избавиться от своего соперника. Манштейн застал Кейта сидящим на земле за кустом винограда. Генерал-аншеф зажимал пальцами рану на плече. Кровь била сильно, все пальцы Кейта были ярко-лаковыми от крови. А повсюду, в самых невообразимых позах, валялись убитые стрелки… Манштейн сказал: — Фельдмаршал приказал продвинуться еще дальше. — Куда дальше? — спросил Кейт. — На тот свет? Манштейн помчался обратно к шатру ставки. Миних кусал белые от пыли губы. Было ясно, что штурм обречен на бесполезное кровопролитие. Но уже били полковые литавры, зовуще пели гобои и флейты. Ухали ядрами пудовые мортиры. Поспевая за ними, залфировали маленькие пушчонки-близнята… Миних приказал: — Теперь пусть Кейт выходит из-за редута. Солдаты с мужеством исполнили первый приказ фельдмаршала, когда их вдруг настиг, коварный и жестокий, второй приказ. — Немыслимо! — заорал Кейт, стоя среди убитых. — Если нас здесь умерщвляют без отмщения, то… куда же я двинусь теперь из редута? Манштейн, вы же грамотный офицер, так оглянитесь вокруг меня: храбрецы уже лежат труп на трупе… Повинуясь окрику генерал-аншефа, русские солдаты все же вышли из-за редута. На открытой местности турки стали безжалостно истреблять их пулями. Мортиры осыпали их горстями ржавых гнутых гвоздей, оставлявших в теле болезненные раны… Манштейн возвратился к Миниху со словами: — Кейт не выдержит. Там и железо согнется. — Кейт не выдержит, так солдаты его не согнутся… Миних качнулся в седле, его длинные, как кинжалы, шпоры испанского образца вонзились коню в бока, жестоко раня животное. — Вперед! — велел он своей пышной свите. Кавалькада всадников, блещущая бронзой и сталью, парчой и золотом, неслась за Минихом, вся в пыльной бестолочи сражения. Дым несло от Очакова, застилало море и даль степную. — Ах! — вскрикнул юный паж, кулем слетая с лошади. Свита пронеслась над ним, топча убитого… Войска под командой Румянцева и Карла Бирена продвинулись до глясиса, и Миних вдруг сказал Манштейну: — Лети опять до Кейта — пусть входит в город… Потеряв много крови, бледнее смерти, Кейт отвечал: — Смешно! Если моих солдат решил убить фельдмаршал, то мог бы расстрелять нас и без штурма… В какой вступать мне город? Вон стены высятся, будто в Иерихоне, а как я заберусь на них? Когда меня вперед послали, мне дали хоть одну лестницу? — Но таков приказ, — отвечал Манштейн… Огонь между тем бушевал над Очаковом, треск пожаров был слышен уже издалека. Войска сходились ближе к глясису, полки змеились среди садов. В окружении Миниха возникло замешательство. Все чаще падали под пулями офицеры конвоя. Под принцем Антоном Брауншвейгским раненая лошадь жалобно заржала, подломись в ногах передних. Австрийские атташе бросились к Миниху: — Поберегите принца! От жизни его высочества зависит судьба престола российского. Нельзя же так рисковать. — Но я не звал принца скакать за мною следом… Однако стрельба турок была столь губительна, что Миних тоже завернул обратно. А на прощание он крикнул Румянцеву: — Город, слава богу, горит. Вы продолжайте натиск. Войска кругами сходились вокруг крепости. Со стороны лиманов, прямо по мелководьям моря, вздымая тучи брызг, проскакала конница казачья. Наконец солдаты вышли ко рву и тут встали. — Ров непреодолим, — доложили Миниху. — Но стоять там, где стоят, — велел фельдмаршал упрямо. — Коли уж до рва добрались, то ретирады не будет… Вот когда начался ад! Атакующие сбились в кучу под стенами крепости — ни вперед, ни назад. Турки, ожесточась, засыпали их бомбами и пулями. Однако солдаты русские не отступили. Они ждали, что генералы разберутся в обстановке и все поправится. Им казалось, что возникла заминка, — не больше! Но генералы были бессильны против упрямства Миниха. Прошел один час — под бомбами армия еще ждала. Минул час второй — продолжали стоять, умирая… Бессмысленная смерть: стой и жди, когда в тебя прицелятся и поразят без помехи. Из горящего Очакова несло смрадом и горячим вихрем, в котором кружились крупные искры и головешки. Плечи храбрецов осыпало раскаленным пеплом. |