Онлайн книга «Барбаросса»
|
– Этой дурацкой тарахтелкой хорошо бы пугать беременных кошек, но разве таким железным ящиком можно выиграть войну?.. Время опровергло скептицизм. Когда Паулюс начал в Цоссене «пахать» землю на тракторах, далеко за океаном молодой, еще никому не известный майор Дуайт Эйзенхауэр уже призывал в американских газетах: «Нужно забыть о неуклюжих неповоротливых машинах. Их место должны занять скоростные, надежные танки, обладающие колоссальной разрушительной силой». Гитлеру недолго оставалось до прихода к власти; немецкий генштаб, работавший еще скрытно, почти подпольно, однажды встревожился, а все думающие военные, в том числе и Паулюс, были крайне озабочены сообщением из Москвы. – Неужели русские нас перегнали? – говорил Гудериан. – У них в армии появились механизированные корпуса. Правда, – успокоил он себя,– я не вижу у них хороших машин, их конструкторы еще не нашли верных решений для своих «роликов», чтобы маршевая скорость отвечала силе оружия… В рейхсвере и вермахте танки было принято именовать роликами. Гудериан в чине полковника был тогда начальником главного штаба всех мотомеханизированных частей. – Вы уже покатались на тракторах, – сказал он Паулюсу, – а сейчас приходит время готовить боевые машины. Чтобы французы или англичане не слишком нервничали, будем считать, что в Вюнсдорфе существует только автотранспортная часть… Паулюс тогда же получил чин подполковника. Гитлер явно спешил к власти, а престарелый маршал Гинденбург не торопился умирать, чтобы освободить ему вершину политического парнаса. Как и большинство военных, Паулюс не испытывал никакой гармонии с идеями национал-социализма, и он даже не удивился, когда генерал Герд фон Рундштедт высмеял бредовые мысли Гитлера о расовом превосходстве немцев: – Боже мой, какая бессмыслица! И разве можно говорить о «чистоте расы», если население Германии – сброд? В наших дедушках и прабабушках мы отыщем слияние славянской, романской и динарской кровей. Стоит ли говорить о чистоте крови, если в древности даже Берлин был славянской деревушкой на берегах Шпрее, в которой славяне ловили раков и осетров. Фельдмаршал Теодор-Федор фон Бок, поздравляя Паулюса с назначением на танкодромы в Вюнсдорф-Бергене, о политической «возне» там, наверху, высказался более откровенно: – От размягчения костей немецкий народ переключается на размягчение мозгов… В любом случае, – договорил фон Бок, – от этого парня с челкой на лбу всегда надо прятать спички подальше, чтобы он не устроил хорошего пожара… Нет цели светлей и желаннее. Мы вдребезги мир разобьем! Сегодня мы взяли Германию, А завтра всю землю возьмем… Из источников достоверно известно: Паулюс воспринял появление Гитлера с брезгливостью чистоплотного человека; ему, как и многим немцам, претили нравы нацистской верхушки, возмущали их крикливые выходки. Но мундир требовал повиновения: – Я только солдат. Мои руки – по швам! Мы во времена Секта даже не задумывались над политикой. Во что превратится армия, если в казармах устроят публичные митинги?.. Его отчасти обескуражило, что многие офицеры, которых он знал и достаточно уважал, вдруг оказались в окружении Гитлера. Паулюс всегда сторонился любой «партийности». – Вокруг любой идеи, – говорил он, – будь она плохой или хорошей, всегда крутится толпа бездельников, словно вокруг бочки свежего пива. Потом к идее примазываются всякие жулики и политические аферисты, заинтересованные уже не в идеалах партии, а лишь в том, чтобы нажраться как можно больше при жизни и оставить детям кое-что в банках Швейцарии. И пусть наши социологи не завираются: еще никому не удалось создать рай на земле, зато в аду каждый человек побывал… В офицерском казино Вюнсдорфа, конечно, были одни разговоры, а в семье Паулюса совсем иные. Катаржина Розетти-Солеску, его теща, была переполнена гневом аристократки. – Это грязный плебей с замашками балаганного зазывалы, – говорила она о фюрере, а жена Паулюса не возражала матери, она еще более едко судила о Гитлере и его компании. Паулюс, оставаясь почти равнодушным, отвечал теще, что Гитлер не с потолка свалился, а пришел к власти демократическим путем – через всенародное избрание. – Ах, эта демократия! – восклицала теща. – Все преступления прикрывает она заботою о народе. Вы только посмотрите, что сталось с Россией, когда убили царя… Нет, я была и остаюсь убежденной монархисткой. – Я… тоже, – добавила Елена-Констанция. – Впрочем, история любой страны знала диктаторов: во Франции – кровавый Робеспьер, в Италии – дуче Муссолини, в России – азиат Сталин, а у нас, а у нас… Гитлер! Как бы то ни было, но вскоре Паулюсу стало импонировать внимание фюрера к созданию мощного вермахта, к развитию боевой техники. Гитлер не поленился лично посетить Вюнсдорф, и во время обкатки новых танков системы Т-1 Паулюс убедился, что фюрер ценит силу моторов, они очень мило и даже душевно побеседовали о фильтрах, всасывающих воздух в утробу раскаленного чудовища. Паулюс остался доволен визитом Гитлера и потом, встретившись с генералом Вальтером фон Рейхенау, сказал ему: – Наш ефрейтор разбирается даже в танковых фильтрах. Вот чего я никак от него не ожидал… Рейхенау, грубый весельчак, долго смеялся: – Нам следует держаться этого удачливого парня! Если бы Гитлер играл в картишки, он бы каждый вечер таскал домой по чемодану денег. На чьей стороне воевать – за чертей или за ангелов – этот вопрос оставим для умозаключений папы римского. Под окнами рейхсканцелярии не расходились берлинские обыватели, ждавшие явления фюрера на балконе, как чуда, и кричали ему: «Хайль, Гитлер!» Правда, в толпе находились и отчаянные смельчаки, под шумок возвещавшие «Хальб-литер!» (что означало хвалу пол-литру шнапса). Но это были герои-одиночки. Берлинскую толпу уже пронизывали агенты гестапо, как жирную землю пронизывают алчные черви… Скоро жене Паулюса надоели его постоянные поездки по танкодромам и мотошколам в Вюнсдорф-Бергене и Дебериц-Эльсгрунде: – Не пора ли, Фриди, осесть где-нибудь при штабе? Паулюс понимал ее сетования, он и сам хотел бы уйти в кабинетную жизнь, в приятный шорох разворачиваемых по ночам карт и графиков, за которыми стояло призывное выражение Гудериана: «Танки – вперед!» На Гудериана же он и сослался: – Коко, все зависит от «быстроходного Гейнца»… Судьба Паулюса разрешилась 1 июня 1935 года, когда, срочно вызванный в Берлин, он предстал перед Гудерианом. Тот был обложен стопками книг, и среди них Паулюс успел заметить только военные труды Фуллера и Лидел Гарта. – Кажется, – сказал Гудериан, – Тухачевский в Москве начал понимать то, о чем я твержу много лет нашим болванам. В будущей войне главным фактором станет движение, помноженное на мощь огня… Поздравляю! – вдруг сказал Гудериан. |