Онлайн книга «Барбаросса»
|
Стоило танковым дивизиям Клейста появиться возле Ростова, и все южные магистрали сразу оказались плотно забиты вагонами, платформами, паровозами и цистернами, которые как бы составили один нескончаемый эшелон. В этой «каше» (иначе не назовешь) намертво застряли мощные локомотивы ИС и ФД, позарез необходимые на трассах Урала и Сибири. Между тем продолжалась ударная стройка железной дороги Кизляр – Астрахань, которой в нашем Генштабе придавалось стратегическое значение. Дело прошлое: кое-как одетые, почти не кормленные, путейские войска и работяги в этих унылых пространствах совершали трудовой подвиг! Чтобы они «шевелились» побыстрее, сюда был направлен заместитель наркома путей сообщения – пылкий чекист И. Д. Гоцеридзе. Уже повеяло весной, когда в Сталинграде на столе Чуянова зазвонил телефон. Характерный акцент Гоцеридзе: – Слюшай, дарагой! Ты там не психуй, но я тебе скажу: сегодня утром наши рабочие видели немецкие танки. – Где танки? У вас? – Алексей Семенович, не мог поверить. – Не может быть! – кричал он в трубку. – Вы посмотрите на карту – и тогда сами поймете: как же танки Клейста могли проскочить от Азовского моря до Каспия… через голые степи! – Голые, да. Но мы не бредим. Это – танки. – Вы слышали о них или сами наблюдали? – Не кричи, дарагой! Я сам видел кресты на их башнях… Чуянов созвонился с Москвой, вышел на связь с начальником тыла Красной Армии генералом Хрулевым. – Вполне возможно, – отвечал Хрулев. – Наверняка это работа Клейста, который решил провести глубокую танковую разведку. Я распоряжусь, чтобы рабочих на строительстве трассы вооружили. А вы передайте начальнику своего военного округа генералу Герасименко: пусть подкинет на трассу пулеметов. – Да где он возьмет их, товарищ Хрулев? – Пусть поищет. У нас тоже ничего нету… Признаем, что мобильность роликов Клейста была высокой. 1 апреля Гитлер лично известил Клейста, что ему предстоит катиться до нефтепромыслов Кавказа, чтобы навсегда лишить мобильности все моторы Красной Армии… Дела были плохи! Харьков и Орел, где на заводах создавались танки, были уже захвачены немцами, Кировский завод в Ленинграде – блокирован, а Свердловск и Челябинск только сейчас разворачивали серийное производство новых танков. Чуянов отговорил с Хрулевым и сказал сам себе: – Вот еще наши заводы остались – сталинградские! Но одна-две хорошие бомбежки – и нам амба! О чем там думают?.. На юге страны уже разворачивалась армада немецких танков. * * * Военные врачи-психологи вермахта, постоянно изучавшие моральное состояние войск на фронте, докладывали весной в ОКВ: «Подавленность, связанная с зимним отходом, преодолена… Снова выявляется движение вперед, снова наступает доброе для нас летнее время!» Но при этом психологи, достаточно объективные, отмечали, что перемен к лучшему не произошло среди штабных офицеров: склонные больше других к анализу, они довольно-таки мрачно взирали на будущее этой войны… Фельдмаршала Ганса фон Клюге, который командовал группой армий «Центр», вызвали с фронта в ОКХ (в Цоссен). – Русские, – сообщил ему Гальдер, – концентрируют резервы в окружности Москвы, но будет плохо, если они передвинут их к югу. Следует конкретно убедить противника в том, что летом мы нанесем новый удар по их столице. Вы, как командующий «Центра», подготовите приказы о наступлении на Москву, приложив все старания, чтобы о смысле ваших приказов стало известно в Кремле. Эта операция по дезинформации противника и получает кодированное название «Кремль». – Генерал Фельгиббель предупрежден? – Да. Его полевые радиостанции сделают все, чтобы умышленно допустить достоверную утечку ложной информации. А ваши приказы должны выглядеть правдиво, чтобы у Сталина не оставалось и доли сомнения в их подлинности. – Понимаю, – кивнул Клюге. – Это срочно? – К маю должно быть все готово. Ганс Фриче проболтается по радио о том, что Москва летом будет наша. Вы должны сделать все, чтобы стратегические резервы Сталина удержались под Москвой – вдали от наших армий на юге… Пожинать свои победные лавры прилетел в Берлин и везучий Роммель; Гальдер охладил его пыл словами: – Нам сейчас не до Египта! Подкреплений не ждите. Все, что у нас осталось, забирает ваш лучший друг Паулюс… Волга для нас важнее дурацкого Нила с его крокодилами. Гитлер оказался щедрее Гальдера. – Роммель, вы – гордость нации! На этот раз я не откажу вам в поддержке авиацией. Пусть фельдмаршал Кессельринг усилит бомбежки Мальты, обеспечит доставку итальянских танкеров с горючим. Но предупреждаю: в мае всю авиацию я заберу от вас обратно – для нужд Восточного фронта. – Следует ожидать важных операций на Востоке? – Да, Роммель. Если мы и сейчас не добьемся решительных успехов, значит, немецкий народ выродился в ничтожество, он не имеет право на существование, и пусть он подыхает, – сказал Гитлер («…и я тогда, – писал Роммель, – в первый раз заподозрил фюрера в ненормальности…»). Как раз в эти дни Гальдер предупредил Гитлера, что русская промышленность после эвакуации на Восток начинает набирать небывалую мощь, ее заводы в глубоком тылу способны в ближайшее время поставить на конвейер 600—700 танков в месяц. – Хватит гипербол! – не поверил Гитлер и сразу обозлился. – Я ведь еще не забыл о кризисе с зубными щетками… – Мой фюрер, – отвечал Гальдер, – я согласен, что хороший ширпотреб так и останется недостижимой мечтой в русском народе, но танки! Они делают их быстрее нас. Гитлер прогнал от себя начальника генштаба, а потом жаловался Борману, что Гальдера он не может терпеть: – Этот баварец становится невыносим! Гальдер теперь взял моду преподносить мне всякие гадости. По его откормленной морде я вижу, что ему нравится играть на моих нервах… Генерал Фромм тоже не пощадил его нервов: – Как начальник резервов, вынужден огорчить вас: сейчас мы имеем некомплект в шестьсот двадцать пять тысяч человек. – Выньте их из кармана, Фромм! Не стесняйтесь. – Можно объявить призыв семнадцатилетних. Правда, германские законы в этом случае требуют согласия родителей. – Мамочки и папочки пускай заткнутся, – сказал Гитлер. – Сейчас не до их прощальных воплей на вокзалах. – Я такого же мнения, мой фюрер. Резервы обнаружены и у Геббельса: он держит вне призыва здоровущих кобелей вот с такими глотками, которые в кабаках распевают о Лили Марлен. – Верно, Фромм! Теперь их песенка спета. О женских прелестях Лили Марлен могут распевать лишь наши заслуженные ветераны, еще не потерявшие голос от морозов в России. Оказывается, Фромм обрыскал все тупики и закоулки рейха, где скрывались уклоняющиеся от фронта: |