Книга Верхние Саванны, страница 71 – Жюльетта Бенцони

— Пора объясниться. Что за комедия тут разыгрывается? Зачем было нас усыплять? И что вы собирались здесь делать? Убить без риска для собственной жизни?

Лаброш заорал:

— Да идите вы к черту!.. Мы вам ничего не скажем. Мы выполняем приказы, вот и все.

— Молодцы, ценю исполнительность. Но у меня тоже есть один очень исполнительный слуга, он всегда выполняет мои приказы совершенно точно. Понго, объясни господам, как ты с ними поступишь, если они немедленно не расскажут все начистоту.

Индеец уперся коленом в живот Лаброшу, схватил его за волосы и запрокинул ему голову одной рукой, а другую с кинжалом поднес к глазу пленника.

— С чего начать? — спросил он спокойно. — Скальп или глаза?

— С-с-скальп? Это что? — задыхаясь, пролепетала жертва.

— Скальп снимается так, — любезно пояснил Турнемин, — кожа вокруг черепа надрезается и волосистая часть одним рывком снимается с головы. Ну а глаза — тут и объяснять нечего… Сами-то вы что предпочитаете?

— Не надо! — завопил Тонтон, предвидя собственную участь после того, как индеец расправится с его напарником. — Мы все скажем!

— ..при одном условии, — прохрипел Лаброш. — Когда вы узнаете, что вас интересует, вы нас отпустите.

— Там видно будет. Не вам ставить условия…

Достаточно далеко, но в пределах поместья, раздался рев, вырвавшийся из груди такого множества людей, что трудно было сказать наверное, сколь велик этот хор. И тут же прозвучал взрыв, из-за плетня и полосы деревьев, ограждающих поля индиго, вырвалось пламя и взмыло в небо, будто хотело лизнуть его своим языком…

— Смотрите! Взорвали какую-то постройку.

Как горит!.. И огонь движется к нам с удивительной скоростью… — произнес Пьер Менар, наблюдавший в окно за местностью.

Жиль быстро подошел к Тонтону.

— Живо говори, а не то я размозжу тебе выстрелом голову, пока Понго будет резать на куски твоего приятеля. Что за взрыв? Кто вопил?

Что за пожар?

— Мы скажем, только давайте быстро… а потом вы нас отпустите. Это все рабы. Легро приказал, чтобы их освободили, как только вы приедете на плантацию. Сейчас они жгут постройки и ждут, пока спустятся с Красного Холма остальные.

— А надсмотрщики где?

— Все уехали, а Москит первый. Кому хочется попасть в лапы к разбушевавшимся дикарям?

— Где Легро?

— Вот этого не знаю, клянусь. Он еще утром отчалил. А куда, не знаю. У него есть где-то потайное место, но только Москит может его найти.

— А вы как же? Почему не уехали? И что делали здесь?

— Мы должны были проверить, справилась ли с работой Дезире… и принести кое-что, чтобы завлечь сюда взбунтовавшихся рабов. Потом полить вас ромом, а бутылки разбить, чтобы негритосы поверили, что вы перепились после того, как… ну это…

— Что это?

— Ну… в соседнем здании. Легро тут всегда наказывал… особо провинившихся. Мы привели двух негров, сказали, что к вам, что вы хотите немного развлечься с дороги…

— Понго! Следи за ними! Доктор! За мной!

Они побежали к постройке, которую поначалу приняли за овин. Но открывшееся при свете лампы, которую держал доктор, зрелище заставило их вскрикнуть от ужаса. В полумраке на крюках мясника были подвешены крепко связанные мужчина и женщина, тела их корчились в муках. Мало этого, обоих пытали огнем. У женщины на ногах не осталось кожи, а у мужчины вообще вместо туловища — одна большая рана. И все же оба еще были живы, жизнь, словно зверь-мучитель, цеплялась за них своими когтями.

— Господи! — простонал Жиль. — Как мог ты допустить такое?

Раздались два милосердных выстрела, и Турнемин согнулся пополам — его тошнило. Финнеган, видевший и похуже, держался, но тоже позеленел и тяжело дышал.

— Вы сделали единственное, что еще можно было для них сделать, — проговорил он ровным, без всякого выражения голосом. — Но нужно снять несчастных и постараться их спрятать. Через десять минут рабы будут тут, боюсь, силы не равны. Так попытаемся, по крайней мере, умерить их гнев… однако ловушка расставлена со знанием дела.

— Да они все с ума сошли! — сквозь зубы рычал Жиль, помогая доктору снимать с крюков еще теплые трупы. — Отпустить на свободу доведенных до отчаяния, впавших в слепую ярость людей — все равно что подписать смертный приговор плантации. От нее ничего не останется… разве что зола. Взгляните сами. Пожар разрастается.

— Но огонь движется к нам, а не к особняку.

Теперь я, кажется, понял до конца план Легро.

Он знал, что делает, когда вынес из дома все, до последней нитки — особняк стал совершенно непригодным для обитания, и вы поселились у него. Он понимал, что его собственное жилище сгинет в огне, но ему плевать: особняк-то останется.

Он предоставит рабам… среди которых наверняка есть трое-четверо его подстрекателей, всю грязную работу: пусть сожгут его дом, уничтожат вас, а уж потом он вернется с вооруженным отрядом и уничтожит всех, кто останется, включая своих зачинщиков. А дальше останется устроить вам пышные похороны и обосноваться во владениях окончательно в качестве законного хозяина.

— Дьявольский план. Но ведь и риск большой.

— Да не слишком. Не думаете же вы, что Легро будет жалеть о погибшем урожае или о сгоревших службах, если речь идет о владении целой плантацией? Даже ничего объяснять не придется ни губернатору, ни главному управляющему: так уж случилось — только он уехал, как рабы взбунтовались, а вы стали их жертвой.

Между тем Жиль и Финнеган вынесли трупы во двор. Взглянув на горизонт, Турнемин убедился, что огонь охватил уже все службы и вспыхнувшие, как свечи, хижины. Ветер доносил до них запах едкого дыма и дикий рев голосов. Глухой, хриплый их рокот становился с каждой минутой громче. На фоне яркого огня зоркий глаз мог уже разглядеть покачивающиеся курчавые головы и руки, вооруженные мачете, острыми пиками и орудиями труда, превратившимися в оружие.

— Времени зарывать их у нас уже нет, — сказал Жиль. — Давайте бросим в реку. Потом захватим всех наших и будем отступать. Дорога на Кап-Франсе неподалеку, на том берегу.

И через несколько минут изуродованные тела нашли покой в черных блестящих под луной волнах Лембе и медленно поплыли по течению в сторону моря.

— Вернемся за остальными — ив путь. Нет ничего зазорного в том, что мы хотим выбраться живыми из…

Он не окончил фразы. Противоположный берег, как раз против дома Легро, ожил, сквозь деревья показались огоньки факелов. В лесу, спускавшемся с холма к самой дороге, были люди…

— Поздно! — выдохнул Финнеган. — Это рабы с дальних поселений, они перешли реку и под предводительством зачинщиков зашли с тыла, чтобы отрезать нам путь к отступлению. Скорее к нашим, попробуем держать оборону.