Онлайн книга «Фаворит»
|
— Я сочту за долг совести охранять Босфор от русских, а правоту моей миссии докажет само время. Булгаков посоветовал послу не взирать на Россию через модный лорнет, купленный недавно в лавках Пале-Рояля: — Моя страна живет не ради захватов, а тужится оберечь свое добро от хищников, защитить от насилия народы слабейшие. И не время приводит к опытности, а события. Одно течение времени для человечества всегда безразлично. — Но ваша императрица… — Подождем судить ее, — вежливо заметил Булгаков. — Египетских фараонов критиковали только после их смерти. Но при жизни они оставались непогрешимыми. Пробьет в истории роковой час, и Екатерина Великая получит на том свете свою бочку кипящей смолы. Чтобы более не касаться престолов, я вам замечу: Франция беднее России во много раз, но бюджет короля в Версале в восемь раз превосходит расходы двора великороссийского. И будет лучше, граф, если мы обратимся к вопросам коммерческим, допустим, к торговле Марселя с Херсоном, и тут мы найдем общую точку для развития благожелательности… Но посол Версаля исподтишка уже настраивал Турцию на войну с Россией, и чем скорее, тем лучше. При очередной встрече на придворном селямлике Булгаков сказал, что французы со времен Ришелье уже достаточно пролили христианской крови, выступая на стороне султанов турецких: — А вы не боитесь, граф, что скорое и неотвратимое расстройство дел Франции заставит вас искать прибежища в России, которую вы, версальские аристократы, столь хорошо ругаете? Уже нет дома в России, где бы не нашли мы француза — гувернером, кондитером, кауфером или просто нахлебником. Булгаков напророчил верно: графу Шуазелю-Гуфье суждено было занять пост президента русской Академии художеств, но это случится гораздо позже, а сейчас он возмущенно ответил Булгакову: — Не судите о нас, аристократах Версаля, по той несчастной француженке, которая живет у вас на положении содержанки… — Вы преступили меру, сударь, — сказал Булгаков с легким поклоном. — Не возникает ли у вас благородное желание завтра утром прислать ко мне своих секундантов? В ранний час, отъехав подальше от города, дипломаты скрестили шпаги. Клинок в руке Шуазеля-Гуфье обломался, концом лезвия он распорол мышцы на руке Булгакова. — Политика разъединила нас, но, поверьте, во мне вы всегда сыщете искреннего друга, — сказал посол Франции. Австрийским посольством в Петербурге заправляла сестра посла, вульгарная, очень живая графиня Румбек, которая, как никто из иностранцев, чисто выговаривала матерные ругательства, чем и потешала светское общество. Сам же посол, граф Людвиг Кобенцль, был по натуре беззаботный комедиант. Он брал уроки пения у итальянцев, сочинял сердечные драмы, которые Екатерина ставила на придворной сцене Эрмитажа, выступал в комических ролях старых герцогинь и вертопрахов, каждый раз вызывая бурные аплодисменты избранной публики. Усталый курьер, выехавший из Вены в понедельник, достиг невской столицы в субботу. Отыскав Миллионную улицу, застроенную особняками знати, он поднялся на второй этаж посольства, волоча по ступенькам лестницы тяжелую сумку с секретными замками. Его встретил безобразный еврей-маклер, один глаз которого был заклеен пластырем. — Давайте почту сюда, — сказал он с ужасным акцентом, — и ступайте на кухню, где вас отлично накормят. — Я, кажется, ошибся адресом. Мне нужен посол. — Я и есть посол его величества… — Оставьте шутки! — сказал курьер, отступая с сумкою по лестнице вниз. — Я отвечаю за почту своей головой. — Постойте, кого вы еще знаете в Петербурге? — Тосканского посланника — барона Зедделера. Пришлось разбудить Зедделера, который и подтвердил: — Отдайте почту: ваш посол репетирует роль еврея… Графиня Румбек через плечо брата вчитывалась в полученные бумаги. Иосиф II информировал Кобенцля, что альянс с Россией наложил на него тяжкое бремя, и он предпочел бы видеть на Босфоре чалмы янычарские, а не папахи русских казаков. Австрия, союзная России, будет и далее укреплять связи с Францией, враждебной России, и Кобенцль в Петербурге должен приложить все старания, чтобы русский Кабинет не догадывался о «двойной игре» венского правительства. В любом случае, писал Иосиф, доля австрийской добычи на Балканах в предстоящем разделе Турции должна превышать долю русских на Дунае. — Не проболтайся об этом, — сказал Кобенцль сестре. — А ты не вставь это письмо в свою комедию… Безбородко вошел к императрице с докладом: — Курьер из Вены проехал Киев, не задерживаясь для ночлега, и потому вскрыть его сумку не удалось. Сейчас он будет долго отсыпаться после тяжелой дороги. — В каком отеле он остановился? — спросила Екатерина. — К сожалению, курьер остался в посольстве. Думаю, что все нужное мы узнаем из перлюстрации ответных депеш Кобенцля. — Но я, — сказала Екатерина, — все равно заставлю этого грязного скарамуша писать Иосифу то, что нам выгодно… Назревал торговый трактат с Австрией, а любой торговый договор — хорошо замаскированный акт политический. Бурный весенний ливень опрокинулся на улицы и сады Петербурга, когда Кобенцль в карете подкатил к подъезду Зимнего дворца. — И вы… сухой? — встретила его Екатерина. — Да, ваше величество, хотя и добирался пешком. — Как же вас не замочил этот проливной дождь? — О, это целая наука! — отвечал Кобенцль, враль вдохновенный. — У меня в Вене был знакомый патер-иезуит, научивший очень ловко пробираться между падающими каплями… Екатерина пригласила посла к столу. — Мне так опротивела эта политика, что я рада поболтать о ваших замечательных пьесах… Кстати, кто сейчас любовником у вашей сестры? А удалось ли ей узнать новые слова из русского лексикона? Этот гадкий Безбородко измучил меня вопросами: каковы ваши торговые альянсы с иными нациями, каковы в них тарифы и… Вы что-то хотите спросить, посол? — Мой император заинтересован в плавании по Дунаю до его устья, чтобы затем плавать и по Черному морю. — Я не откажу ему в этой любезности… Между нами: адмирал Грейг уже составил проект штурма крепостей в Дарданеллах со стороны моря. Потемкин в восторге от его планов! [36] Передайте его величеству, что я начинаю скучать без принца де Линя. — Вена желает знать, где сейчас Шагин-Гирей. — Он получил от меня чин генерал-поручика и готовит с нашей помощью экспедицию для захвата власти в Исфагане. |