Онлайн книга «Вольный ветер или история одного менестреля»
|
— Эээ… — как-то нерешительно протянул он и, помедлив, отвязал от пояса мешочек, по размеру который был ненамного больше моего, — я думаю, тебе это пригодиться больше, чем мне. Я в полном замешательстве взяла мешочек, развязала его и… достала оттуда лэру. Но какую! Старая, потёртая, она была великолепна; сделанная из эльфийского дерева кай'элен, она отливала синевой, под руками чувствовалось бархатное дерево. Маленькая и незаметная вязь древних рун защищала эту вещь от пагубного воздействия времени. Лёгкая и изящная она словно была сделана на мою руку, хотя этой лэре было как минимум несколько веков. Я с благоговением провела рукой по струнам, знакомясь с ними, спрашивая разрешения касаться их. Те ответили лёгким воздушным и слегка ленивым звуком, словно просыпаясь от многолетнего сна и принимая меня. — Спасибо, — прошептала я одними губами, поднимая глаза на эльфа. Тот же смотрел на меня с какой-то непонятной задумчивостью во взгляде. — Не за что, — улыбнулся, наконец, он, — она действительно тебе подходит, и я рад, что угадал. Честно, я уже не слушала. Я просто держала её в руках и наслаждалась ею, как хорошим вином, пытаясь запомнить эти ощущения. То же самое я чувствовала, когда впервые увидела сломанный меч. Те же самые ощущения. Лэра меня звала, просила сыграть, сбросить с неё молчаливое оцепенение. Я не стала противиться и, уже не обращая внимания ни на что, заиграла, сначала неуверенно, привыкая к характеру инструмента…. Мы выбираем каждый День и Час Из тысячи Путей — свою Дорогу. Мы презираем тех, кто не похож на нас, И часто врём, произнося молитвы Богу. Мы изменяем Судьбы Мира и людей Своим дыханьем, взглядом, словом, жестом. Мы растворяемся в мелодии Теней И снова входим в Мир живым оркестром. Мы знаем цену Слову и Мечте, Мы Верим, когда нужно просто верить, И голову врага приносим на Мече, И открываем наглухо запаянные Двери. Мы знаем чьё Предательство больней, Читаем Души по глазам и лицам, Мы умираем, прославляя очерёдность дней, Гордясь всем тем, что удалось добиться. Мы любим Мир, когда хотим Любви, Раскрыв объятья доверяемся Природе, И посвящая Одиночеству стихи, Сбегаем от него, когда оно приходит. Мы предпочтём на Хитрость не менять Друзей — Прикрытая спина и сталь в руке важнее злата. Могущество и Власть? Надеюсь, те, кто бегают за ней, Прекрасно знают, какова расплата. Простить? Понять? А, может быть, Забыть? Как правильней ответить на Обиду? Порою стоит просто Жить И Ждать. Нет, не удара в спину. Пусть в Лабиринте Жизненных Дорог, Где каждый поворот может вести к Обрыву, Закрыв глаза и делая последний Вдох, Идём вперёд и расправляем Крылья. Когда я закончила играть, то на душе стало легче, словно с неё упала какая-то тяжёлая ноша. Мы так и сидели в тишине и безмолвии — два одиночества, которых судьба по ошибке свела вместе. Говорят, что одинаковые люди отталкиваются, а противоположности притягиваются. Интересно, а что происходит, когда одновременно и совершенно разные и совершенно одинаковые. Хотя… нет. Мы не разные, но и не одинаковые. Мы похожи на отраженья друг друга, отраженья в зеркале судьбы. Наверное, именно поэтому наши отношения представляют собой постоянные перепады — из огня да в полымя. Эльф ушёл, сказав, что принесёт поесть. Я осталась сидеть, было довольно прохладно. В голову лезли разные мысли, но главным был вопрос: «кто я есть?». Когда-то давно, целую жизнь назад я считала себя человеком. Пусть и не в полнее обычным. Потом я узнала, что являюсь самым, что ни на есть, идеальным воином. Я успела побывать ищейкой, менестрелем, наёмником. Почти для всех я молоденькая наивная девчонка, единицы считают меня опасным противником и врагом, немногие — другом. Но это всё не то…. Я пела ни раз о великих героях, Об играх судьбы и изменчивом счастье, О людях, рожденных и живших в неволи, О страшных злодеях и прочих напастях. Я пела ни раз об опасных сраженьях, О небе высоком и звездах сверканье. И их раскрывала я важность движенья, И сущности мира несла пониманье. Я пела ни раз просто так и без дела, Все чувства других показав без опаски Но сути своей я раскрыть не сумела… Как жаль, но я так и не скинула маску. Я пела, а по щекам катились непрошенные слёзы… я пела, а звериная тоска уходила в глубь сердца… я пела, а закатное небо окрашивалось в тёмные ночные тона… я пела, а на меня смотрели удивительные чёрные глаза, ставшие родными… я пела и не замечала, что за спиной стоит тот, кто за много лет впервые стал мне намного ближе, чем просто друг…. На следующий день я сидела на ступеньках и играла на лэре незамысловатый мотивчик, а детишки радостно хлопали в ладоши и смеялись, водя хороводы и играя в ручеёк. — Так ты менестрель? — раздался удивлённый голос Шерта сзади. Я, не оборачиваясь и не прекращая играть, кивнула. — Да! — Тогда, ты не могла бы спеть на свадьбе? — Конечно! Нет проблем! — Правда? — В чём вопрос? — повернулась я к нему, а руки всё ещё порхали по струнам, и подмигнула. — Хм… — улыбка сползла с лица мужчины, сменившись задумчивостью. — Что такое? — На тебя посмотришь — дитё дитём, — сказал он, проходя во двор, — а глянешь в глаза — так человек, проживший целую жизнь, и довольно длинную. — Ну, что я могу сказать, это всё из-за того, что я бывшая ищейка. — Как? — уставился он на меня округлившимися глазами. Не удивляйтесь, просто в последнее время правила у ищеек ужесточились, и провинившихся убивают. — Так. — Но ведь же…. — Я из первого выпуска. — Нооо… — поражённо протянул он. Молодец!!! Упс! Вот тебе и Упс!! Надо же было так спалиться! — Да, — вздохнула я, — мне уже далеко не двадцать. — Угу, не двадцать, — насмешливо улыбнулся он, — раза этак в три больше! Первый отряд был создан шестьдесят лет назад! — Не шестьдесят, а пятьдесят семь! — возмутилась я. — Нууу… Да ты мне в матери годишься, а выглядишь так, будто моя дочь! — Хм! — фыркнула я. — С некоторых пор я не совсем человек. — И сколько же тебе лет? — Да, мне тоже интересно! А то как-то я с тобой общаюсь, а возраста не знаю, — раздался сбоку ехидный комментарий, и к нам вышел Оверн. |