Книга Катерина. Из ада в рай, из рая в ад, страница 30 – Ульяна Соболева

Двое слуг в белых ливреях с нарядными галунами вышли навстречу князю, чтобы распахнуть перед ним резные двери и склониться в поклоне. Григорий не обратил на них внимания и втащил Катю в дом, а затем грубо толкнул ее на середину залы прямо к своему отцу, величественно восседающему на кушетке и курящему трубку. В зале разожгли камин, и огненные блики бросали причудливые тени на мраморный пол. Зала поражала напускным вычурным великолепием, видно было, что хозяева кичатся своим богатством.

— Здравствуй, сын мой… Но что за грубость я вижу?! Екатерина Павловна, вы ужасно бледны, присядьте. А ты, мальчишка, повежливей обращайся с женщиной!

От звука его голоса в огромной, словно королевской, зале разнеслось эхо.

— Повежливей, говоришь? — В этот момент весь гнев обманутого жениха выплеснулся наружу, как огненная лава.

— Она хотела сбежать, эта дрянь!! Опозорить нас, нашу семью, оставить меня рогоносцем, смыться с любовником… Грязная потаскуха!

— Сын! Не сметь так разговаривать в этом доме и в моем присутствии! Мы не в борделе.

— Эта… Эта дрянь приютила в моем доме Соколова! Да, отец, именно Соколова! У них, видите ли, роман! Любовь, черт подери! И они решили вместе бежать. Он — забыв о долге перед родиной, а она — об обещании, данном нам касательно свадьбы и наплевав на наше доброе имя!

Брови старого князя сошлись на переносице, а рука сжалась в кулак.

— Это правда? Ответь мне, Катерина, Григорий говорит правду?

— Да, это правда, — ответила девушка, гордо подняв голову. — Но — только это. Зато все, что вы сказали о Соколове, сударь, это ложь! Он благородный и честный дворянин.

— Благородный, говоришь? — Григорий подскочил к невесте. — А я? Я спас тебя, вытащил из монастыря, с каторги, я устроил твой побег, а ты… Неблагодарная дрянь!!

Молодой человек замахнулся, чтобы ударить девушку.

— Бейте! Вы же благородный! Вот уж не знала, что благородство заключается в том, чтобы шантажом вынудить женщину на брак, и тумаками заставить покориться!

Григорий опустил руку и быстрыми шагами направился к шкафчику у камина, чтобы налить себе водки.

Его руки тряслись, и он пролил жидкость на пол.

Петр посмотрел на Катю.

— Наша экономка Анна отведет вас в комнату для гостей. Все это время она будет с вами, чтобы вы ни в чем не нуждались, а заодно и глупостей не наделали. Мы поговорим о вашем поведении позже. А ты, сын, успокойся и присядь — нам очень многое надо обсудить, раз посыльный не прибыл по назначению. Ты меня понимаешь?..

Григорий даже не обернулся, только налил себе очередную рюмку водки. Князь позвонил в серебряный колокольчик, и в залу вошла женщина лет сорока. Видно, что крепостная, в белом накрахмаленном переднике и таком же белом кокошнике в волосах. В этом доме все отдавало педантизмом, а все слуги казались безмолвными и послушными, словно немыми.

— Анна! Проводи эту девушку в комнату для гостей, и оставайся рядом, пока я не прикажу тебе удалиться. На нее внимания не обращай и не разговаривай. Просто следи, что бы ее светлость Екатерина Павловна себе не навредили. Отвечаешь за ее здоровье своей головой! Присматривай, как за балованным ребенком. Ступайте с Анной, сударыня, и отдохните.

Как только обе женщины удалились, князь подошел к сыну и забрал из его рук рюмку и бутылку.

— Успокойся, Гришка, какая муха тебя укусила?

— Какая муха?! Она хотела сбежать с этим солдафоном, черт бы его побрал! А как же я? Я мечтал о ней! Как дурак покупал ей подарки, дни считал до нашей свадьбы…

— Но она не сбежала, и сейчас она здесь, с тобой, в твоем доме, и скоро станет твоей женой. Не волнуйся, она перебесится. Все бабы такие. Я так понимаю, что ты больше не думаешь о вашем с ней договоре?

— Какой, к черту, договор? Она будет моей! И плевать я на все хотел!

— Вот и успокойся. Ночью награди парой тумаков, чтобы посговорчивей была, а затем окружи такой лаской, чтобы искры с глаз посыпались, чтоб враз забыла своего офицера, чтоб рабой твоей послушной была! Запомни: женщины любят кнут и пряник. А теперь поговорим о более важных вещах… Значит, этот Соколов и есть пропавший посыльный? Тогда письмо по назначению не прибыло… А что, если нам перенести твою свадьбу на более ранний срок? Нужно действовать быстрее! Есть соображения, что именно могло быть в том письме?

— Даже не знаю… Вряд ли кому-то известно, что именно мы планируем, скорее всего поручено просто усилить охрану или перевезти его в другое место.

— Тогда нужно поторопиться! Попросить ее Величество ускорить дату свадьбы… Нам нужно, чтобы в этот день все были у нас под носом, расслабленные и пьяные. Особенно Орловы! Наши люди должны следить за каждым, кто будет входить в дом, а когда известие все же просочиться, он будет уже в надежном месте!

Григорий усмехнулся.

— Это довольно неплохая идея! Мировича уже перевели в Смоленский полк, и неделю назад он со своей командой отбыл в крепость. Он готов и ждет наших дальнейших указаний. С ним — тридцать восемь преданных нам солдат.

Они переглянулись.

— Я лично поеду к царице, а ты, Гришка, займись своей невестой. Куй железо, пока горячо!

— Лучше поеду к Кузнецовым, пусть пока успокоится. Вечером с ней разберусь!

И Потоцкий младший уехал. А старший допил рюмку и двинулся в сторону комнат для гостей. Пора прикрутить маленькую гадину, чтоб знала свое место и осознавала — какая великая честь досталась дочери беглого французского шпиона. Благо дело, об этих подробностях никто не знает. А ведь он может и рассказать, что дочь Арбенина вовсе ему не дочь, а так — маленький ублюдок, плод адюльтера с беглым французом. А у него, у Потоцкого, есть тому доказательства… Письма Дарьи, которые он когда-то выкрал у своего друга. Что и говорить — компромат против лисы Арбенина совсем тогда не помешал. А вот теперь и после смерти Павла тоже пригодится, чтобы держать его строптивую дочь в узде.

Петр без стука вошел в комнату для гостей и от неожиданности обе женщины вскочили с кресел. Князь кивнул экономке на дверь и та бесшумно удалилась.

— Я к вам, Катерина Павловна. Разговорчик имеется.

— Да уж, как без него!

Девушка снова села в кресло и отвернулась от гостя, всем своим видом давая понять, что ей совершенно безразлично мнение старого князя.

— А ты не ершись, я к тебе по-доброму, по-хорошему. Впрочем, как и всегда…

Их глаза встретились, и князь с удивлением отметил, что в глазах упрямой девчонки нет и капли страха.

— Мой сын тебя любит, и теперь дело не только в выгоде, а еще и в чувствах моего мальчика.

— Конечно, он хочет недоступную игрушку! Почему бы не доставить ему удовольствие любой ценой!

— О какой цене ты говоришь?! Да кто ты такая? Ты — никто, и если бы не я и не мой Гришка, гнить тебе на каторге безымянной ссыльной. Ты даже не дочь своего подлеца отца, а так… Прижитое дитя разврата от беглого шпиона. А Гришка даст тебе все, бросит титул к твоим ногам, земли и богатства, у твоих детей будет имя. Неужели ты, дура, не понимаешь этого?! Утешь его, одари любовью, от тебя не убудет. Да и Гришка красавец, полдвора по нему сохнет, так и лезут вешаться на шею.