Онлайн книга «Смерть на подиуме»
|
«Я тоже», – хотела добавить Тина, но почему-то передумала. Ей стали противны сам этот разговор, и то жадное любопытство, с каким Лиза расспрашивает ее о смерти былой знакомой. – Нет, как хочешь, подруга, а ее убили! – Лиза понизила голос и оглянулась на дверь. – Это наверняка из-за ее нового приятеля… – Какого приятеля? – без особенного интереса переспросила Тина. И тут Лиза прикусила язык – видимо, сообразив, что сказала лишнее. – Какого приятеля? – повторила Тина, заинтересованная странным поведением Шапошниковой. – Приятеля? – пробормотала та, пряча глаза. – Разве я говорила про какого-то приятеля? Не знаю никакого приятеля… Это, видно, от кокоса меня заносит… увидишь Райнера – передай ему от меня привет… – Что?! Райнера? – удивленно переспросила Тина. – С какой стати я его должна увидеть? – Я тебе ничего не говорила! – дурашливо пробормотала Лиза и скользнула к двери. Тина шагнула за ней, вышла в коридор – но Шапошниковой уже и след простыл. От этого разговора у Тины остался какой-то странный, неприятный осадок. Лиза явно что-то знала об Алисе – но даже при своей врожденной болтливости, еще усилившейся под действием кокоса, неожиданно замолчала, явно боясь выболтать лишнее. И потом – что за странная фраза насчет Райнера? Единственный Райнер, о котором знала Тина, был Райнер Мюнстер, представитель крупного рекламного агентства. Контракт с этим агентством был золотой мечтой каждой модели. Золотой и практически неосуществимой. Правда, Алиса Липецкая последние дни то и дело роняла смутные намеки на то, что ее ждет огромный карьерный прорыв, и пару раз упоминала представляемое Райнером агентство… Но даже если это было правдой, если Алиса не выдавала желаемое за действительное – при чем тут сама Тина? Нет, наверное, Шапошникова действительно, как обычно, болтала ерунду… Пожав плечами, Тина двинулась обратно в зал. На пороге она на секунду задержалась, заново привыкая к сиянию огней, сверканию бриллиантов, грохоту музыки. Оглядев публику, изо всех сил изображающую неумеренное веселье, она вдруг ощутила странное чувство. Все в этом зале прикидывались не тем, чем и кем были на самом деле. Злейшие враги прикидывались закадычными друзьями, воротилы бизнеса прикидывались клоунами, а светские болтуны – серьезными бизнесменами; стареющие женщины прикидывались юными девушками, а действительно молодые девицы, впервые проникшие на такую тусовку, изображали опытных и прожженных светских львиц, «It girls». Стразы прикидывались бриллиантами, а настоящие многокаратные бриллианты подделывались под гламурные стразы от Сваровски. Фальшивые, показные эмоции прикидывались подлинными чувствами, а подлинные чувства всячески маскировались. Впрочем, из подлинных чувств в этом зале были разве что зависть, ненависть и страх разоблачения. Оглядывая зал, Тина увидела в дальнем углу Леонида. Он разговаривал с каким-то мужчиной, причем даже издалека было видно, что предмет разговора чрезвычайно волнует обоих. На подобных тусовках существует неписаное правило: разговор не должен продолжаться больше двух минут. Привет – привет, где был вчера, куда пойдешь завтра, где отдыхал летом, куда собираешься зимой – и все, разошлись, тусовка – не место для долгих разговоров, особенно с малознакомыми людьми. Но Леонид с незнакомцем все продолжали свой разговор, они явно обсуждали что-то важное. Вдруг собеседник Леонида опасливо оглянулся – возможно, он почувствовал спиной устремленный на него взгляд Тины или просто огляделся – не подслушивает ли кто-то их тайный разговор. И тут Тина замерла, ее рот пересох от волнения: широко расставленные блеклые глаза, пепельный ежик волос, странно перекошенный вечной презрительной гримасой рот… Снова этот человек! Тот, которого она видела утром на показе, за кулисами, в то самое время, когда убили Алису… Тина бросилась через зал к Леониду. По пути ее то и дело кто-то окликал, она машинально отвечала на приветствия полузнакомых и вовсе не знакомых людей. Наконец она пробилась в тот угол, где видела Леонида с загадочным незнакомцем. Леонид стоял на прежнем месте, неторопливо потягивая коктейль, но рядом с ним никого не было. – Кто это был? – выпалила Тина, с трудом переведя дыхание. – Кто? – равнодушно переспросил тот, чуть отступив в сторону. – Взять тебе еще один коктейль? – Подожди ты со своим коктейлем! – Тина повысила голос. – Кто был этот человек? Тот, с кем ты только что разговаривал? – Официант, должно быть. – Леонид недовольно поморщился. – Только я с ним вовсе не разговаривал, я только взял у него бокал… – Прекрати! – На этот раз Тина уже кричала. – Прекрати делать из меня дуру! Я видела… – Это ты делаешь из себя дуру! – прошипел Леонид. – Какого черта ты кричишь? На нас уже оглядываются! Это неприлично, в конце концов! Ты что, нанюхалась со своей подругой? Это, конечно, твое личное дело, но веди себя прилично! Тина удивленно уставилась на него. Прежде он никогда не разговаривал с ней так грубо. Правда, и она прежде не кричала на него. И прежде он не врал ей… по крайней мере не врал так явно, так очевидно, как сейчас. Она пригляделась к Леониду, как будто увидела его впервые. Толстый, лысый, уверенный в себе тип… такой, как все мужчины в этом клубе. Ну или почти все. И, как все окружающие, он прикидывается не тем, что есть на самом деле. Он изображает силу, влияние, уверенность в себе – но сквозь все это проглядывает самый настоящий страх. Тина чуть было не спросила его: «Чего ты боишься?» Хотя она прекрасно знала, что правилами игры такие прямые, такие откровенные вопросы запрещены. Они просто неприличны. – Извини… – проговорила она, виновато опустив взгляд, – сама не знаю, что на меня нашло… – Это ты извини меня, девочка… – проговорил Леонид прежним, мягким и сочувственным, голосом. И сам он был прежний – мягкий, терпеливый, заботливый. – Ну как, хочешь еще один коктейль? – Ты прекрасно знаешь, что я могу позволить себе только один! Может быть, мы уже поедем? Я устала, а завтра довольно трудный день… – Еще буквально пять минут, девочка! Мне нужно поздороваться еще с двумя-тремя людьми… Через полчаса они уже ехали по ночной улице в черном «кайенне». Тина откинулась на мягком кожаном сиденье, полузакрыв глаза. Она тоже прикидывалась – прикидывалась спокойной, умиротворенной. |