Онлайн книга «Смерть на подиуме»
|
Тина стояла вполоборота к двери. Взгляд ее случайно остановился на распахнутом окне – том самом, из-за которого сквозняк то распахивал, то захлопывал дверь. На подоконнике темнело какое-то пятно. Тина подумала, что это может быть важно… но тут же эта мысль ушла в глубину подсознания, как сорвавшаяся с крючка огромная рыба. Ирина, увидев ее глаза, снова ударила Тину по щеке. Это подействовало – Тина тряхнула головой и пришла в себя. – Как ты сюда попала? – повторила Ирина, наверное, десятый раз. – Это… не ты его? – Конечно, нет!.. – испуганно возразила Тина. – Это какая же нужна сила! Ирина оглядела тонкую фигуру манекенщицы, ее полупрозрачные от вечной диеты руки и кивнула, закусив губу. – А что вообще ты тут делала? – Я искала его… он хотел о чем-то со мной поговорить… – А больше ты никого здесь не видела? Вместо ответа Тина покачала головой. Взгляд ее снова упал на подоконник. – Это что – вы Охрименко хотите крайним сделать? – вдруг воскликнул Василий Васильевич. – Это вы намекаете, что у Охрименко посторонние на объекте? Не выйдет! Охрименко никогда! Охрименко ни за что! У Охрименко послужной список как стеклышко! В личном деле ни соринки! Охрименко вам не взять – руки коротки! – Кто это – Охрименко? – неожиданно заинтересовался Артем. – Я! – выпалил охранник. – И я никогда! Мимо меня никто! Руки прочь! – Равняйсь! Смирно! – раздался вдруг от двери резкий начальственный голос. Охранник встал по стойке «смирно», даже немного подтянул живот, выпучил глаза и преданно уставился на вошедшего. Это был худощавый, коротко стриженный мужчина неопределенного возраста, в безупречно отглаженном черном костюме, белой рубашке и галстуке в бордовую полоску. – Вольно! – бросил он Василию Васильевичу. – Можно закурить, в разговоры не вступать, права не качать! – А можно не курить? – заискивающим тоном спросил охранник. – Сердце пошаливает! – Справка имеется? – строго осведомился вошедший. – Нету! – признался отставник. – Что же вы так, Охрименко? Справки нужно при себе иметь… ну ладно, можете не курить, разрешаю… по медицинским показаниям. Только завтра справку принесите! – Рубен Романович! – бросилась к человеку в черном Ирина. – Слава Богу, вы приехали! У нас ЧП! – Вижу! – Рубен Романович в два шага пересек кладовку и склонился над трупом журналиста. Тина, воспользовавшись тем, что про нее на время забыли, подошла к подоконнику, взглянула на темное пятно. Это был отпечаток мужского ботинка. Причем у нее не было никакого сомнения – след на подоконнике был в полном смысле слова кровавым. То есть кто-то ступил ногой в лужу крови возле убитого журналиста и после этого той же ногой встал на подоконник… Тину передернуло. У нее не было никакого сомнения, что это след убийцы. Она буквально видела, как тот, со страшной силой вонзив в горло Мухина острый штырь, на секунду задержался перед ним, вглядываясь в лицо умирающего, а потом через открытое окно выбрался из кладовки… Тина не могла отвести взгляд от кровавого отпечатка. След на подоконнике был очень отчетливым и в то же время очень характерным: неглубокие косые рубчики были расположены «елочкой», а на стыке они перемежались мелкими ромбами. – Интересно, интересно! – раздался вдруг за спиной Тины чуть насмешливый голос. Она резко повернулась, почувствовав неловкость, как будто ее застали за каким-то непристойным занятием. Рядом с ней стоял тот самый мужчина в черном – Рубен Романович. Так же как она, он разглядывал отпечаток на подоконнике. – Интересно! – повторил он. – Очень четкий след. Рубен Романович распахнул окно, выглянул наружу, не прикасаясь к подоконнику, вытянул голову как можно дальше, посмотрел вниз, потом по сторонам, многозначительно промычал что-то неразборчивое, прикрыл окно и повернулся к Тине: – Так о чем с вами хотел поговорить… покойный? – Я не знаю! – проговорила Тина, отступив от подоконника. Под пристальным взглядом этого человека она чувствовала себя неуверенно, как будто была в чем-то виновата. Ей хотелось все отрицать – но в то же время она чувствовала непреодолимую потребность подчиниться этому человеку… Рубен Романович молчал, не сводя с нее взгляда, и Тина, почему-то спрятав руки за спину, поспешно проговорила: – Я правда не знаю… его сразу же выставили из студии… он только успел сказать, что хочет поговорить со мной… поговорить о вчерашнем… – О вчерашнем?! – повторил Рубен, продолжая сверлить ее взглядом. – А что случилось вчера? – А вы не знаете? И Тина поспешно выложила ему все подробности вчерашнего трагического происшествия – описала внезапную смерть Алисы Липецкой, подозрения, которые высказал Серж… не забыла упомянуть про то, как на месте происшествия появился Мухин и тут же сделал несколько фотографий, одна из которых уже появилась в сегодняшней газете… Почему-то не упомянула она только о странном человеке с перекошенным ртом. Сама не зная почему, она не смогла сказать о нем. Словно это была ее собственная тайна. – Интересно! – снова произнес Рубен Романович свое любимое слово. – Очень интересно! И вы, стало быть, потащились искать Мухина? А почему же вас никто не видел? – А у них охранник на посту дрыхнет, как… – Тина хотела сказать «как сурок», но к здоровенному пузатому охраннику такое сравнение никак не подходило. – Как бегемот! – злорадно выпалила Тина. – Тут не то что Мухина – всех можно из пулемета перестрелять, он и не ворохнется! – Кто – я? – Лицо Василия Васильевича стало малиновым, глаза ненатурально выпучились. – Да у меня… одни благодарности! Даже с занесением! – Отставить! – грянул Рубен Романович. – Чтоб я тебя больше не слышал! Охрименко странно хрюкнул и заткнулся, плотно сжав губы. Глаза охранника какое-то время пытались жить собственной жизнью – они старались вылезти из орбит, вращались разом во все стороны и давали понять, что их обладатель оскорблен в лучших чувствах. Наконец Василию Васильевичу удалось справиться с недисциплинированными глазами, и он застыл по стойке «смирно», как оловянный солдатик из сказки. Рубен Романович вдруг стремительно нагнулся и подобрал с пола смятый клочок бумаги. Разгладив его на ладони, он внимательно рассматривал неразборчивые каракули. Тина вытянула шею и свысока сумела разобрать на клочке одно слово – «Зауральск». |