Книга В твоих сильных руках, страница 22. Автор книги Джилл Шелвис

— Я пытаюсь сказать, что я не так устроена, что случайные связи не для меня.

— Но ты же завязала с мужчинами, — напомнил Джекс, все еще поддразнивал ее. — По-моему, это звучит как отказ от секса. Точка.

— Да, никакого секса.

Он приподнял бровь.

— И ты не будешь по нему скучать?

— Нет.

— Совсем?

— Ни чуточки.

Он вперил в нее недоверчивый взгляд:

— Как это возможно вообще — не скучать по сексу? Это все равно что сказать, что ты не будешь скучать по холодному пиву горячей летней ночью, или по биению морских волн о прибой, когда бежишь по берегу, или… по воздуху в твоих легких.

Ее насмешила его категоричность.

— Возможно, для меня секс не настолько важен.

— Значит, до сих пор ты занималась им неправильно.

В его голосе прозвучал скрытый намек, и ее тело непроизвольно напряглось, когда она поняла истинное значение его слов. Вывод неизбежен — этот мужчина знает, как использовать свое мускулистое тело и талантливые руки, чтобы жить. Несложно представить, как он использует этот арсенал, чтобы доставить женщине удовольствие.

— Ты все еще тут? — поинтересовался он.

Мэдди покраснела и потеряла дар речи.

Его губы не улыбались, но в глазах искрился смех.

Мэдди посмотрела на него немного смущенно. В низу ее живота по-прежнему порхали бабочки, что означало — уж в этом она была твердо уверена, — что ее тело не готово отказаться от мужчин.

Если ты проходишь через ад… Просто иди и не оглядывайся.

Фиби Трегер

— У твоей матери был поэтажный план отеля? — поинтересовался Джекс, когда они вернулись в отель.

— Не знаю. Похоже, она держала все бумаги в офисе на пристани. Надо там посмотреть.

— Они тебе понадобятся для счета эскроу [4] , потому что кто бы ни купил отель, ему надо будет удостовериться, что все помещения прошли проверку и все оформлено по правилам. Возможно, выяснится, что есть какие-то нарушения, и больше, чем ты думаешь. И тогда придется иметь дело со строительным департаментом. Но я припоминаю, что Фиби некоторое время встречалась с Эдом, он здесь работал. Он поможет тебе во всем разобраться.

Мэдди молчала, слегка ошарашенная познаниями Джекса и тем, как профессионально и уверенно он говорит. Сперва она воспринимала его просто как красавчика байкера. Потом — как красавчика, знающего толк в поцелуях.

Сейчас же он раскрылся перед ней с совершенно другой стороны. И она задала вопрос, ответ на который ей не терпелось услышать.

— Она тебе нравилась? Моя мама?

— Да. Знаешь, ты на нее похожа. — Джекс некоторое время разглядывал ее — Мэдди стояла, затаив дыхание. — Что-то во взгляде, — продолжил он. — Она видела людей насквозь, смотрела прямо в душу и знала.

— Знала что?

— Кто чем дышит.

Со дня смерти матери в груди Мэдди стоял тяжелый ком — плотный шар, сотканный из печали и сожалений. И сейчас он стал еще плотнее.

— Я так не умею. Я вообще ужасно разбираюсь в людях.

Джекс долго молчал.

— Твоя мама была веселой и немного взбалмошной. Но было кое-что еще, что имело значение. Душа.

— Ну, взбалмошность была врожденной.

По его лицу пробежала легкая улыбка.

— Несомненно.

Судя по тому, с какой нежностью он о ней говорил, Джекс неплохо знал Фиби. Наверняка лучше, чем она сама, решила Мэдди. На сердце стало еще тяжелее.

— Ну а как насчет тебя самого?

— В смысле?

— Я почти ничего о тебе не знаю. Расскажи что-нибудь.

Он пожал плечами:

— Особо нечего рассказывать. Я родился и вырос здесь. Мама умерла от инсульта несколько лет назад. Родных братьев и сестер нет.

— Только Форд и Сойер, — добавила Мэдди.

— Да, никого, кроме них.

— А отец?

— Он в Сиэтле.

Что-то в тоне Джекса заставило Мэдди пристальнее вглядеться в его лицо, но он продолжал сохранять спокойствие.

— Ты всегда был плотником? — спросила она.

— Нет. Я уехал учиться в колледже, по окончании учебы еще несколько лет не приезжал сюда и вернулся только пять лет назад. Скучная история.

Мэдди готова была с этим поспорить, но Джекс зашел внутрь, и они вместе с Иззи последовали за ним. Собака обнюхивала каждый угол, пока Джекс и Мэдди обходили комнату за комнатой. Он показывал ей, что и как надо обновить, иногда останавливался, чтобы что-то набросать на бумаге, и продолжал при этом говорить — весь порыв и жажда дела.

Мэдди нравилась ее работа. Иногда. Она ее удовлетворяла. Но любить она ее не любила. Тем удивительнее было наблюдать за Джексом. Он сам был удивительным.

Они обошли весь этаж и поднялись по лестнице, Иззи тем временем прикорнула на солнышке на кухне, похрапывая, как циркулярная пила. Джекс вносил свои предложения по модернизации спален и ванных. В какой-то момент он вышел за своим поясом для инструментов. В том, как пояс низко сидел на его бедрах, было что-то волнующее и сексуальное. Он, этот самый пояс, подчеркивал все. Мэдди старалась не обращать на это внимания, но определенно оно было просто классное… это все.

Они вместе миллиметр за миллиметром обследовали чердак в поисках дыры в крыше, из которой вода протекала в одну из ванных комнат. Джекс впереди, бросая вызов паутине, Мэдди — за ним, невероятным усилием воли заставляя себя не пялиться на его задницу.

Впрочем, ее усилия оказались тщетными.

И когда Джекс внезапно повернулся, протянув руку за планшетом, который на сей раз несла Мэдди, он поймал ее на месте преступления — за беззастенчивым разглядыванием его ягодиц.

— Я… ммм… У тебя тут грязь, — нашлась она.

— Грязь, значит?

— Да, — она указала на левую ягодицу — такую подтянутую и упругую. — Вот.

На мгновение воцарилась гробовая тишина. Вообще-то на пыльном чердаке они оба перемазались с головы до ног.

— Спасибо, — наконец произнес Джекс. — Очень важно знать, где именно у тебя грязь.