Книга Изобретательная сваха, страница 28 – Кэтти Уильямс

— Ты же и мне не говорила ни слова. Почему ты продолжала лгать? — нахмурилась Ребекка.

— Ну, когда вы появились на сцене, я заметила, что папа интересуется вами. — Теперь Эмили совсем оправилась от страха и откровенно рассмеялась, заметив, что Ребекка мучительно краснеет.

— Н-не будь дурочкой, — заикаясь, произнесла та и почувствовала, как под столом нога Николаса тихонько надавила на ее ногу.

— Папа совсем другой человек, когда он с вами, — сказала Эмили с детской непосредственностью. — Он не унижает меня.

— Я никогда не унижал тебя. — Николас неловко откашлялся. — Хотя ты большую часть времени бывала просто невыносимой! А когда ты вобьешь что-нибудь себе в голову, ты становишься ужасно дерзкой.

— Я приходила поговорить с тобой, клянусь, но не хотелось портить настроение. — Голос Эмили стал задумчивым. — Сначала мне казалось, что ты меня понимаешь. Ты даже помогал мне по физике, — в голосе девочки слышалась такая тоска, что Ребекке захотелось плакать.

— Конечно, я кое-что понимаю в физике, — сказал небрежно Николас. — И мне это нравится, — пробормотал он, глядя в сторону.

Пьер почувствовал, что Третья мировая война, кажется, не состоится, и возник около их столика со свежим кофе и сияющей улыбкой. Ребекка с облегчением отметила, что он достаточно благоразумен, чтобы не вмешиваться в разговор.

Пьер налил всем кофе, подмигнул Эмили, когда думал, что взрослые не смотрят на них, и снова отошел к стойке бара.

— И еще я почувствовала атмосферу, которая окружала вас.

— Атмосферу? — виновато произнесли в унисон Ребекка и Николас, и Эмили медленно кивнула.

— Как вы прощаетесь друг с другом, когда думаете, что я не вижу.

Краска залила лицо Ребекки. Она была готова убежать, как девчонка, и только усилием воли заставила себя остаться на месте.

— Поэтому я отложила разговор с тобой, чтобы дать тебе немного времени, — сказала Эмили.

Николас производил впечатление человека, потерявшего дар речи. Он будто безуспешно пытался уловить ход мыслей дочери.

— Ты решила дать мне немного времени? — тупо повторил он.

— Да, папа. Я знаю, ты не поверишь мне, но ты смягчился. Потом я встретила Пьера. — Она снова напряглась в ожидании нотации, но Николас не произнес ни слова. — Я рассказала ему все. Он настоящий друг. — Она повернулась к Пьеру с сияющей улыбкой, и он тоже улыбнулся ей. — Ты считаешь меня сумасшедшей? Ты меня ненавидишь?

— Ты ставишь меня в тупик. Женщина ставит меня в тупик! — Николас беспомощно поднял руки. — Нет, я не считаю тебя сумасшедшей. Я чертовски рад, по правде говоря. И никогда я не старался избавиться от тебя. Я… — Он не успел закончить, потому что Эмили бросилась к нему и крепко обняла. Ник обнял дочь, гладя ее волосы.

Когда она отстранилась, он тщетно попытался скрыть свою радость. Да, он отворачивался, не в силах сдержать улыбку.

— Что ж, думаю, мне необходимо выпить после всего этого, — сказал он. Потом встал, надел плащ и погрозил пальцем Эмили. — А ты, моя девочка, останешься здесь заканчивать практику французского со своим мальчиком и вернешься домой через час.

Ребекке хотелось навсегда запомнить то выражение счастья, которое озаряло сейчас личико Эмили. Она встала и тоже оделась.

По взаимному немому согласию они решили не возвращаться сразу домой, а прогуляться по деревне. Солнце ярко светило, было достаточно тепло.

— Ну, что ты скажешь обо всем этом? — спросил Николас, когда они остановились перед витриной, а потом машинально направились в свое кафе. — Какая потрясающая фантазия. Не удивительно, что она не хотела обсуждать свою беременность!

— Она, конечно, понимала, что я положу конец этому обману. Но, к сожалению, ясно, что психотерапевт из меня плохой. — Холодность между ними исчезла, но Ребекка знала, что это только временно.

— Согласись, у девочки богатое воображение, — сказал Ник с некоторой гордостью.

— Да, хотя… — Николас открыл дверь кафе и отступил в сторону, пропуская ее вперед. Ребекка, чуть задев его, сразу почувствовала, как все ее тело отозвалось на это прикосновение.

— Хотя…? — повторил он.

В кафе их уже знали. Официантка подошла к ним сама, улыбаясь. Они заказали два кофе с молоком и два пирожных. Ребекка решила, что в такой необыкновенный день можно не думать о диете.

— Хотя… — она наклонилась вперед и оперлась локтями о стол, — после признания Эмили, я могу быть свободна. Мои услуги больше не нужны.

Его лицо напряглось:

— Разумеется, — сухо произнес он, его рот скривился. — Почему я не подумал об этом?

— Для тебя это, конечно, ничего не значит, но для меня проблема: что делать остаток года? Эмили выберет обычную школу где-нибудь недалеко от дома, а мне придется существовать на свои сбережения, еле сводя концы с концами, пока смогу снова начать работу в пансионе.

— Если это только вопрос денег…

— Не только! Даже если ты предложишь мне полный годовой оклад, я не приму это! Ты недооцениваешь мое чувство собственного достоинства.

— Ты не думаешь, — строго спросил Николас, — что ореол может стать очень тяжелой ношей, даже если упражнять свою добродетель всего по пять минут в день?

— Ты ошибаешься, если думаешь, что следовать кое-каким принципам, это все равно, что носить нимб!

— Твои так называемые принципы молчали последние три недели! — съязвил он, и Ребекка вздрогнула, словно от удара.

Она поняла, что его мужская гордость задета, потому что у него отобрали то, что он хочет.

— Так или иначе, — нарушил молчание Ник, — ты заключила договор и должна известить меня за месяц о своем желании расторгнуть его.

— И ты намерен настаивать на этом? — спросила Ребекка скептически.

— Ты не бросишь Эмили в сложном положении ради своих интересов, — с холодным бешенством отозвался Николас.

— Я уверена, ты мог бы немедленно устроить ее в школу. Они должны быть доброжелательны к…

— Ни за что! Ты будешь работать до окончания срока уведомления.

— Но почему? — спросила она, взывая к его здравому смыслу. Почему ему хочется, чтобы она была рядом, когда их отношения закончились?

Она поняла это, когда они вернулись под мрачное небо Англии с ее моросящим дождем.

Как только они приземлились и миновали таможню, Николас тепло простился с Эмили, сказав, что должен поехать на работу и вернется только к обеду. Ребекке он лишь коротко кивнул на прощание. Как только его поглотила толпа, Эмили повернулась к Ребекке и спросила без обиняков:

— Что это с ним?

— Это множество народу! Я и забыла, как это утомительно! Вот что значит месяц в деревне.