Книга Всем сестрам по мозгам, страница 25 – Дарья Донцова

Раиса Ильинична вскинула подбородок.

– Именно так!

Вишняков потер руки.

– А я быдло, мне без волшебных купюр плохо. Слушай, Рая, если тебе бабки по барабану, откажись от наследства, тогда останется четверо претендентов: я, Жанна, Леонид и Таня. Сергеева, ты любишь бабло?

– А есть на свете люди, которые ответят на данный вопрос «нет»? – усмехнулась я. – Даже абсолютный бессребреник должен одеваться и покупать продукты.

– Вы тут все готовы друг другу глотки перегрызть за богатство! – закричала Нестерова.

– А ты нет? – хмыкнул Леонид.

– Я не вы! – воскликнула Раиса Ильинична. – Радоваться тому, что из-за несчастного случая Анечка выбыла из соревнования, не стану.

– Так откажись от своих претензий, – наседал Николай, – раз состояние тебе побоку.

Жанна посмотрела на Сергея Павловича:

– Аня больше не в числе соискателей?

– Мне жаль, Хачикян выбыла из игры, – кивнул Мануйлов. – Таково условие. Неважно, по какой причине человек покинул поместье, но тому, кто очутился за его пределами, ничего не достанется.

– Это нечестно! – пропищала Раиса.

Хозяин имения сложил руки на груди.

– Деньги мои, мне и устанавливать правила.

А Вишняков подначил совестливую соперницу:

– Ну, давай, скажи: «Я, Нестерова Раиса Ильинична, отказываюсь от ваших миллионов, они – зло».

– Нет! Я буду соревноваться! – зашипела та. – Знаете, почему? Чтобы капитал не попал в жадные руки. Надеюсь, Сергей Павлович по достоинству оценит эту беседу и поймет, кто достоин капитала, а кому лучше дать от ворот поворот. Да?

Мануйлов почесал бровь и промолчал.

– А почему вы думаете, что Аня упала в фонтан случайно? – вдруг осведомился помалкивавший до сей поры Леня.

В столовой стало тихо. Жанна толкнула мужа локтем в бок.

– Эй, на что ты намекаешь?

Реутов оперся ладонями о стол.

– Врач сказал, что у Анны две раны, одна на затылке, а другая на спине. Ну и как она их получила? И с какой стати Хачикян в воду падать? Она возилась с флоксами, а цветочки-то на аллее, а не в фонтане растут.

Я откашлялась.

– Сама я ничего не видела, но могу предположить, что Ане захотелось умыться. На улице духота, Она пошла освежиться, наклонилась над чашей, почувствовала головокружение, не устояла на ногах и шлепнулась в фонтан.

– Верно, Танечка, – согласилась Нестерова, – поэтому у нее и рана на голове. Ею она о дно тюкнулась.

Леонид постучал себя пальцем по лбу:

– Вот где должна быть ссадина, если дурочка упала лицом в воду. А у Хачикян травма затылка.

– Она же наклонилась, – пролепетала Раиса Ильинична.

– Вперед затылком? – неожиданно серьезно спросила Жанна. – Перегнулась, словно хотела сделать мостик? Оригинальный способ умываться.

Нестерова схватилась за щеки.

– Вы хотите сказать…

– Хачикян ударили сзади, – настаивал Леонид. – Может, она в ту секунду как раз и склонилась над чашей? Сначала ей попали по спине, и, вероятно, Анна устояла на ногах. Тогда преступник шарахнул ее по башке, и прощай-прости, Хачикян.

– Невероятно! – просипела Раиса Ильинична, бледнея на глазах. – Очень странно.

Руки Нестеровой затряслись, губы задергались, из глаз полились слезы.

– Анну хотел убить кто-то из нас, – договорил Леонид. – Ну-ка, давайте сообразим, где каждый находился в момент нападения на нее.

– А когда ее долбанули? – задал совершенно правильный вопрос Николай. – Лично я пошел менять лампочки в фонарях. Начал со светильников у центрального въезда и завис там до того, пока суматоха не поднялась.

– Тебя видели там? Свидетели есть? – налетел на Вишнякова Леня.

– Нет, – растерялся Коля, – я один ковырялся.

– Значит, твое алиби не подтверждается, – злорадно заявил Реутов. – Теперь Татьяна. Отвечай, чем ты занималась до обеда? Аню стукнули до того, как мы сели за стол, потому что во время трапезы никто не выходил.

– Я готовила на кухне кисель из сирлиса, – отрапортовала я, – меня видел Карл, я никуда не выходила.

– Врешь, лапонька! – обрадовался Леня. – Я видел тебя в холле, ты в ботинках ковырялась. Небось рыскала по саду, приперлась назад, кроссовки снимала, а тут я!

Я уставилась на Реутова.

– Все не так. Я прибежала из кухни, а не с прогулки, торопилась за…

Вовремя сообразив, что не стоит рассказывать про укатившийся кисельный шар, я примолкла.

– Продолжай, не тушуйся, договаривай, – приободрил меня Леня. – Или язык отмерз?

– На мне не было кроссовок, – возразила я, – только сумасшедший наденет их в такую жару, я ношу балетки. В холл я побежала за… вы мне не поверите… за свинкой в шелковой пижамке и драгоценностях. Очень она прикольная, я хотела ее рассмотреть.

– Ну, ваще! – ахнула Жанна. – Ты нас за дураков держишь? Хрюшка в особняке?!

– Простите, господа, – вмешался в беседу Мануйлов, – Татьяна говорит чистую правду. В доме живет минипиг. Забыл вас о ней предупредить. Не удивляйтесь, если встретите Тильду.

– Спасибо, Сергей Павлович, – с жаром поблагодарила я хозяина за поддержку. – Вот, я имею алиби. А сам-то ты, Леня, что делал в прихожей?

– Пардоньте за подробность, пришел отлить, – буркнул Реутов. – Свинью не заметил, видел лишь Татьяну, которая сидела на корточках и перебирала обувь. Кстати, меня она уверяла, что ищет свои штиблеты сорок первого размера.

– Остереглась говорить про свинью, так и знала, что мне не поверят, – вывернулась я.

– Ты хотел вылить воду? – не поняла сленга Раиса Ильинична. – Почему не выплеснул ее в саду?

– Сергею Павловичу не понравится, если Ленька будет отливать на клумбу, – заржала Жанна.

– Почему? – пожала плечами Нестерова. – Что в этом плохого?

– Она права, – совершенно серьезно сказал Николай, – что естественно, то не стыдно. Жанна, а ты где шлялась? Кто-нибудь тебя видел?

– А тебя? – заорала вместо ответа Реутова. – Ни у кого, получается, нет алиби, каждый мог долбануть Аньку!

– Кроме Танечки, – встала на мою защиту Раиса Ильинична.

– Свинья не свидетель! – взвилась Жанна. – А ты, святоша, можешь доказать, что сама не охреначила Анну по башке?

Раиса прищурилась.

– Конечно. Без труда.

– Начинай! – велел Леня.

Нестерова встала.

– Я не способна на агрессию. И вот вам мое честное слово, что я не совершала преступления.