Онлайн книга «Семилетка поиска»
|
Конечно, можно было дожать, но, как говорила Гиппиус: «Если надо объяснять, то не надо объяснять…» В конце концов, причины ее вышвыривания могли быть связаны совсем не с ней, но от этого было не легче. Посмотрела на часы и сказала: – Я начну собираться через десять минут. Тон означал: «Ты – полный козел, но это уже не имеет значения!» Он испугался, начал суетиться, сел рядышком, начал что-то объяснять. – Все фигня! – поморщилась Елена. – Мне показалось, что я влюблена в тебя. А ты приехал – и все рухнуло. Зачем ты приехал? – Я не могу так быстро влюбиться, как ты. Я долго запрягаюсь, быстро еду и потом долго остываю. К тому же я влюбляюсь неконструктивно. Это я сейчас такой милый и легкий, а как влюблюсь – тебе хана. Начну ревновать, права качать, проверки устраивать, сам при этом буду на голове ходить… – мрачно сказал он. – А мне плевать… – зевнула Елена. – Мне главное, чтобы самой влюбиться… А объект я уж как-нибудь уговорю… – Да ты чистый мужик! – вырвалось у него довольно раздраженно. – То есть ты сейчас трахал мужика? Поздравляю! – съехидничала она; все вокруг начинало становиться плоским и серым. – Лена, ты сама гробишь отношения. Ты со мной разговариваешь, как Артмане с Калныньшем в фильме «Театр»! Ты же не даешь мне расслабиться, повести тебя, сделать тебе хорошо… – А ты можешь расслабиться только с бессловесной тварью? А вести меня никуда не надо! Поводырь, блин! – Подожди, у нас все будет не хорошо, а волшебно, мне просто надо к тебе привыкнуть… Мы с тобой одной крови, все сходится. Только не спеши! – Знаешь притчу про то, как путешественника спросили, какое время в его жизни самое главное, какие люди и какое действие? – Ну? – Самое главное время – это время сейчас. Самые главные люди – это люди, которые сейчас рядом. Самое главное действие – это сделать им хорошо. – Какая-то потребительская психология! Это как в кино говорят: быстрей снимай, натура уходит, актриса стареет! Но ведь будет завтра! – А это никогда не известно… Ты думаешь, что ты так неотразим, что оно будет? – Но ты же сейчас здесь. – Но с каким ощущением? – Жалеешь, что пришла? – Объяснить словами не могу. – Она встала, включила ночник, тело потихоньку начало слушаться. Стала одеваться, взяла в руки бюстгальтер, увидела, что один крючок порван. Расстегнув столько бюстгальтеров за жизнь, он не справился с этим. Очень нервничал… Стало жалко его, такого запуганного по жизни, такого недолюбленного. – Мне было очень клево с тобой в постели! Все, что я говорю, я говорю не про это… – сказал она наполовину честно, наполовину из благотворительных соображений. – Ты просто не умеешь быть счастливой… – парировал он, расслышав тон. – На себя посмотри! По-приятельски вышли из номера, по-приятельски вошли в лифт. Лифт остановился на следующем этаже, в него вошел толстый плешивый командировочный с двумя грубоватыми молодыми девчонками. Елена решила определить, какая из девчонок дочка, у нее почти получилось. Из лифта вышли вместе. – Смешно, – сказал Зябликов. – Я с тобой выхожу, а мужик с проститутками. Представляешь, как он мне завидует? – Такие некрасивые проститутки? – удивилась она. – Кому какие по карману… – поморщился он. – Я, например, никогда не платил женщинам за секс. Мне было важно, чтоб меня хотели, а не деньги… А этому что? Он небось слаще морковки ничего не ел. Вышли на улицу. Было холодно, пусто, темно, какие-то люди спешили в такую рань на Красную площадь. Поймал машину, заплатил водителю. Перед тем как сесть, Елена решила его пнуть, видя, что устал, и якобы искренне спросила: – Как? Ты не поедешь меня проводить? – Лен! Ты – конченая москвичка. Ехидная, спесивая и балованная. Я умру, если поеду. Я за две недели снял двенадцать серий… – обиженно ответил он. – Жалко… – вздохнула Елена. – Я потом тебя провожу, покатаю, на руках поношу. Сейчас мне надо хоть чуть-чуть поспать. – Жалко тех, кто будет потом эти двенадцать серий смотреть. Пока. – Она села и улыбнулась демонстративно вежливой улыбкой. – Позвони, когда приедешь! – закричал он сквозь захлопнутую дверь. – Нет! – помотала она головой. – Позвони! – Тон был практически приказной. И она с удовольствием повторила: – Нет!!! Приехала домой, ощущая отвратительную пустоту и освобождение от отношений. Если бы были фотографии Зябликова или подарки от него, она бы их сейчас зашвырнула в мусоропровод. Почему-то тоже вспомнила фильм «Театр», сцену, где Артмане краешком туфельки сбрасывает его ключ в решетку водосточной ямы. И весело идет дальше. Посмотрела на часы. Было шесть утра. Сказала себе: «Я ничего не хочу! Ни думать! Ни чувствовать! Ни видеть его когда-либо!» И упала спать. …Разбудил звонок. – Алло! – прошептала она. – Неужели трудно позвонить? – зло спросил Зябликов. – Я все это время не сплю и жду звонка! – Ты как моя мама… – не без удовольствия ответила она. – Я же сказала: «Не позвоню!» – А я сказал: «Позвони!» – металлическим голосом ответил он. – Как ты? – Как? Разбудил, обхамил… Сколько времени? – Девять. Ладно. Спи. Пока… – Пока… «Все, точка, финал, конец цитаты, к чертовой матери…» – подумала она и снова заснула. Проснулась в полдень. Лида почему-то опять была дома, словно разделение бюджетов сделало ее жизнь в доме уютней. Стало понятно, что про работу она то ли привирала, то ли уже оттуда вылетела… Елена села в халате на кухне, налила кофе и начала: – Обсудим? – Легко! – откликнулась Лида, вяжущая что-то лохматое и полосатое. – По-моему, мы успешно справляемся с финансовой отдельностью. – Аск?! – У меня предложение пойти дальше! – Разъехаться? – сверкнула глазами Лида. – Нет. Во-первых, это сильно ухудшит качество жизни для каждой. Во-вторых, эмоционально мы еще к этому не готовы. Я по крайней мере в таком случае теряю изумительно умную и тонкую собеседницу, чувство тепла, дома и защищенности, помощь в быту… – притормозила Елена. – О, как запела, – фыркнула дочка. – Я имела в виду делегирование полномочий по поводу дедки и бабки. – Это как? – вылупила глаза Лида. – Да очень просто! Теперь ответственность за стариков делим пополам. Не я говорю: надо, зайка, стариков обслужить вниманием. А ты знаешь, что это твоя половина работы… |