Онлайн книга «Семилетка поиска»
|
Елена еще раз послушала Лидин голос на автоответчике, выпила вина и села расшифровывать интервью с металлургическим королем. Она удивленно отметила, как легко ей стало находиться в квартире одной, делать себе приятное, расставлять вещи и события под себя… Она вела себя так дома впервые в жизни. …Утром прибежала Лида с цветами. По-детски прилезла к спящей Елене прямо в постель и, потершись физиономией о плечо, спросила: – Ты теперь меня считаешь сукой? – Нет, зайка, все правильно, – мужественно поцеловала ее Елена, хотя на душе заскребли кошки. – Ты выросла, чего я долго не давала тебе сделать… и начала делать резкие жесты, которые тебя пугают больше, чем меня. – Мать, ты меня всю жизнь водила на поводке! – Наверное… Но я по-другому не умела, ты посмотри на бабушку с дедушкой, я ведь ничего другого не видела. Только сейчас жить начинаю. – Я тоже, что ли, в сто лет начну? – наморщила хорошенький носик Лида. – Мне только сорок пять, детка… – захохотала Елена. – Прости… – Благодаря моему прорыву начнешь раньше. Уже можешь начинать, – заметила Елена. – А как? – Празднично. Делай только то, что нравится. – Мать, ты впала в детство… – Просто у нас в последние месяцы жизни с Каравановым оказалось три депрессии на троих. И сейчас мы от них потихоньку избавляемся… И обеим стало легко и радостно, как в Лидином детстве, когда Елена придумывала ей какой-нибудь сумасшедший подарок. А Лида разворачивала его и бросалась матери на шею. На работе Елену окликнула Олечка, с историей про то, как ее сосед-студент на битых «Жигулях» окорябал машину нового русского, страшно боялся расправы и сатисфакции, а новый русский с ним задружился и дал денег на ремонт «Жигулей». История была просто рождественской, и это продолжило праздничность дня, начатого объяснением с дочкой. Сдала интервью с металлургическим королем. Позвонил главный, попросил зайти. – Он у вас очень умный получился, – сказал главный о металлургическом короле неодобрительно. – Что делать? Я – художник-реалист, – отшутилась Елена. – Выглядит как проплаченный материал, – поморщился главный. – Я не виновата, что у него в глазах столько мозгов, сколько у некоторых в черепе не умещается. – Да просто его заказывали… он весь простреленный вдоль и поперек. – Это обычно не ухудшает работу мозгов. – Оно, конечно, так, но в нашей газете панегирик ему выглядит странновато… – Ну, не печатайте… Но сколько можно унижать людей только за то, что они умеют зарабатывать деньги? – Елена знала, что она на особом положении в газете, и главный никогда не пойдет против ее желания. – Да я согласен… – пожал он плечами. – А как, кстати, ваша личная жизнь? Еще не помирились с мужем? Елена увидела, что для него это очень важно. Он, видимо, считает разведенную в этом возрасте женщину проигравшей. – Зачем? Я только пришла на праздник жизни! Добираю все, что не успела! – улыбнулась Елена. – Смотрите не переборщите, – поморщился он, и Елена поняла, что жена главного отвязалась на всю катушку. С одной стороны, хотелось его утешить. С другой – было понятно, что жена добирает все, что он эмоционально недодал ей, пытаясь заткнуть рот деньгами. Вернулась, включила компьютер и обнаружила Никиту. Никита. Привет!!! Белокурая. Привет. Как поживаешь? Никита. Хреново. Горло болит, говорить не могу. Душевное состояние не лучше… Белокурая. Чем лечишься? Никита. Полощу шалфеем… А вот нутро нечем полоскать… Белокурая. Как говорит моя психолог, голос вернется, но проблема, которая его перекрыла, останется. Никита. Что у тебя? Белокурая. Дочка сказала все, что обо мне думает. И я ей благодарна за это. Никита. Хочешь, я с ней поговорю? Скажу, что ты самая лучшая… Белокурая. Не хочу. Ты сам в это не веришь, значит, и она тебе не поверит… Никита. Извини, что я в день, когда тебе было тяжело, решал свои проблемы… Белокурая. Контрольные ситуации запоминаются. Никита. Мне почему-то очень хочется уехать на какую-нибудь войну… чтобы бежать и стрелять, и ни о чем не думать, ничего не решать… Я принял для себя кое-какие решения… Белокурая. Не поторопился? Никита. Боюсь, что сильно запоздал… Белокурая. И что за решения? Никита. Потом поговорим… Я ушел… Прости… Пока… Было понятно, что Никита не только обожает сцены, разрывы и возвращения, но и очень искренне их проживает. Что надо просто потерпеть, пока он остынет к своему решению и соскучится. Вечером предстояло встретиться с одной великой артисткой прошлого. Артистка немного попрыгала в нынешней политике, ничего в ней не поняла и не получила за это ни орденов, ни предложений сняться в кино. И потому готова была дать обиженное интервью про то, что вручила всю себя абстрактной демократии и конкретному политическому движению, но не словила за это даже дачу в Жуковке, чтобы жить среди людей, укравших из бюджета не меньше миллиона. Артистка назначила встречу в ресторане Центрального дома литераторов, около которого жила в театральном доме. И долго ругалась, что квартиры в ее доме выкупили «проклятые бандиты», работающие банкирами и директорами компаний. На Еленину попытку объяснить, что бандиты работают бандитами, а не банкирами и директорами компаний, артистка отвечала, что ведь совершенно ясно, что честный человек не может в наше время купить такую квартиру. И поправляла крупные брюлики, появившиеся после сидения в президиуме политического движения. Елена раздраженно кивала, записывая текст на диктофон, и ела салат, оплаченный редакцией как представительские расходы. Зазвонил мобильный, пришлось извиниться и ответить. – Это Гера, – сказал хриплый мужской голос. – Я свободен, пьян и могу подъехать. Ты где? – Насколько пьян? – спросила Елена, чтоб попытаться выстроить дистанцию. – Пока еще некоторое время вертикализуюсь, – пояснил он, и стало понятно, что никакой дистанции тут не выстроишь, – Так ты где? – Я в ресторане ЦДЛ. Буду свободна через час. – Отлично. Я тебя через полчаса заберу. – У меня встреча. Я освобожусь через час, – металлизируя голос, произнесла Елена. – Я встретил вас… и все былое… – завопил собеседник в трубку. – Жди. «Уф, – подумала Елена. – Муркин номер два». |