Книга Слишком высокие ставки, страница 22 – Сара Крейвен

Вот и теперь Джоанна почувствовала на себе его взгляд. Но он никогда не заговаривал с ней, поэтому она не могла предъявить к нему реальную претензию. Она просто радовалась тому, что исчезала из его поля зрения.

Джоанна направилась прочь от виллы, в оливковую рощу.

Она вспомнила, как во время одного ужина Вассос сказал, что по делам ему приходится много путешествовать, но он всегда с нетерпением ждет возвращения домой.

— Но почему тебя тянет именно сюда? — задала она очень смелый вопрос.

— Посмотри вокруг, — сказал он. — Здесь очень красиво, хотя тебе, конечно, кажется иначе.

Она пожала плечами:

— Здесь очень уединенно. Это сделано намеренно?

— Таковым было решение моего деда. — Вассос повертел в руке ножку бокала. — Он был первым здешним бизнесменом и ученым. Он занимался серьезными исследованиями греческой античной мифологии, а для этого ему требовалась конфиденциальность. Поэтому, обнаружив остров Пеллас, он купил его, чтобы быть его единственным хозяином.

Джоанна едва не спросила его о доме в оливковой роще.

— Когда началась немецкая оккупация, фашисты сочли остров слишком маленьким для стратегических целей, — продолжал он. — Поэтому здесь укрылась моя мать, когда мой отец присоединился к партизанам. И я здесь родился.

— И ты всегда здесь жил? — спросила она и в очередной раз подумала о его жене.

— Здесь, — сказал он, — или на яхте «Персефона». — Он скривил губы. — Бывали времена, когда для меня было безопаснее оказаться в море.

— Жаль, что мой отец не может так страдать.

— В самом деле? — Он задумчиво посмотрел на нее при пламени свечей. — Ну, тебя не за что обвинять. — Помолчав, он сказал: — Ты дрожишь. Пойдем в гостиную и послушаем музыку.

За последние семь дней они часто слушали музыку, в основном классические произведения различных композиторов от Моцарта до Стравинского. Иногда Вассос включал народную греческую музыку. Но в тот вечер он выбрал совсем другую музыку. Джоанна с удивлением вспомнила, как танцевала под эту мелодию на школьных дискотеках.

Она тихонько вздохнула, и Вассос посмотрел на нее, подняв брови:

— Тебе не нравится?

— Нет, нравится. — Она покачала головой. — Нахлынули воспоминания.

Он включил неторопливую песню Донны Саммер, встал и подошел к Джоанне.

— А эта нравится?

— Нравится.

Он выключил верхнее освещение, оставляя включенной только одну лампу, взял Джоанну за руку и заставил подняться.

— Тогда давай потанцуем.

Мгновение она колебалась, раздумывая, потому что она почти не танцевала с мужчинами.

Но музыка захватила ее, и она начала неуверенно двигаться, подстраиваясь под танцующего рядом гибкого и грациозного мужчину. Ей захотелось поцеловать его, как только закончилась песня. Она желала, чтобы он отнес ее в свою постель.

«Но Вассос этого не сделал», — подумала Джоанна, рассматривая серебристые листья оливковых деревьев, и почувствовала, как к горлу подступил ком. В ту ночь, впервые за все время, они не занимались любовью.

Подойдя к дому, Джоанна увидела в саду Элени, лениво толкающую туда-сюда по тропинке маленькую игрушечную коляску с куклой. На этот раз девочка была в желтом кружевном платье, которое показалось Джоанне неуместно нарядным.

Она подошла к воротам:

— Здравствуй, Элени.

Девочка насторожилась и засунула большой палец в рот.

Джоанна присела на корточки, улыбаясь.

— Ты помнишь меня? Я приходила к тебе однажды. — Она указала на себя. — Меня зовут Джоанна.

Наступило молчание, потом Элени неуверенно повторила имя Джоанны.

— Молодец! — Джоанна рассмеялась и захлопала в ладоши.

В ответ она удостоилась улыбки маленькой девочки. Ее улыбка становилась все увереннее, освещая маленькое лицо, которое почему-то показалось Джоанне знакомым.

— Опять вы здесь, — послышался позади резкий голос.

Джоанна встала, повернулась и оказалась лицом к лицу с матерью ребенка, которая вышла с другого конца оливковой рощи. Она стояла, упершись руками в бока, резко глядя на Джоанну темными миндалевидными глазами.

Сегодня она была в синем платье с застегнутым наперекосяк лифом, ткань была смятой. Волосы женщины были растрепанными, в руке она держала зажженную сигарету.

Джоанна глубоко вздохнула и, продолжая улыбаться, вежливо произнесла:

— Здравствуйте, госпожа.

— Зачем вы пришли, женщина Горданиса? — спросила та угрюмо. — Он послал вас? Почему он не пришел?

Джоанна прикусила губу:

— Господин Горданис находится по делам в Афинах.

— Афины! Ой-ой-ой. У него там женщина, наверное. Настоящая женщина, — прибавила она презрительно, — а не бледная дохлятина вроде вас.

Джоанна почувствовала, что краснеет.

— Может быть, — спокойно согласилась она. — Но я пришла к Элени, а не затем, чтобы обсуждать любовные отношения господина Горданиса.

— А чего вы к ней ходите? — Женщина подошла ближе, бросая окурок. — Думаете, если подружитесь с девочкой, ее папочка полюбит вас сильнее, да? — Она скривила полные губы. — Я так не думаю.

Джоанна насторожилась и медленно переспросила:

— Ее папочка?

— А вы не знаете? — с явной злобой спросила женщина. — Вы нянчитесь с ребенком Горданиса, англичанка. Постарайтесь родить ему сына, иначе он построит вам дом и спрячет в нем вас и девчонку. Забудьте о ней.

Джоанне хотелось закричать, что женщина лжет.

Вместо этого она повернулась, посмотрела на Элени и увидела, как девочка медленно растягивает губы в чарующей улыбке.

Теперь понятно, почему ее личико показалось Джоанне знакомым.

Теперь ясно, почему ей советовали подальше держаться от дома в оливковой роще. Ей не следовало знать о любовнице Вассоса и забытом внебрачном ребенке.

— Я понимаю, — тихо сказала Джоанна. — Извините за вторжение.

Женщина подошла ближе и заговорила вкрадчиво:

— Ты передай Горданису, что Соула сказала, чтобы он повидался с девочкой. Каждый день я ее одеваю, наряжаю для папы. Каждый день он уезжает, то к друзьям, то к женщинам. А к ней не приходит. Никогда. Она плачет. Он не слышит. Ему наплевать. — Она помолчала. — Вы ходите к ней, мадемуазель. Говорите с ней, играйте, а потом скажите ему, какая она хорошая, какая красивая. Может, в постели он вас послушает.

Джоанна хотела сразу отказаться, но, посмотрев на Элени, поняла, что не сможет этого сделать.