Онлайн книга «Обнаженное солнце»
|
– Извините, мэм, я не обладаю таким влиянием. – Что ж, спросить никогда не мешает. Клорисса откинула простыню и без стеснения вылезла из постели. На ней было что-то вроде ночной рубашки, и она взялась за язычок замка около шеи. – Минутку, – поспешно сказал Бейли. – Если вы согласны со мной встретиться, давайте сейчас расстанемся, и вы сможете одеться без посторонних глаз. – Без посторонних глаз? – Она выпятила нижнюю губу и с любопытством уставилась на Бейли. – Вы настолько щепетильны? Прямо как мой босс. – Так, значит, можно с вами встретиться? Я хотел бы осмотреть ферму. – Не понимаю, о какой встрече вы говорите, не если хотите видеть ферму, я вам устрою видеоэкскурсию. Дайте только мне умыться, сделать пару дел и немного проснуться, и я буду рада нарушить свою однообразную жизнь. – Никакой видеоэкскурсии мне не надо. Я хочу видеть все своими глазами. Женщина склонила голову набок и посмотрела на Бейли с профессиональным интересом. – Вы извращенец, что ли? Давно проходили геноанализ? – Иосафат! Да ведь я же с Земли. Элайдж Бейли. – С Земли! – воскликнула она. – Праведное небо! А что вы здесь делаете? Или это какой-то сложный розыгрыш? – Никакого розыгрыша. Меня пригласили расследовать убийство Дельмара. Я детектив, сыщик. – А, вот вы о каком расследовании. Да ведь все и так знают, что его прикончила жена. – Нет, мэм, мне это пока еще не ясно. Вы позволите повидать вашу ферму и вас? Понимаете, будучи землянином, я не привык общаться по видео. Чувствую себя неловко. У меня есть разрешение от Службы Безопасности на встречи с людьми, которые могли бы мне помочь. Я покажу вам этот документ, если хотите. – Покажите. Бейли показал бумажку ее изображению. – Встречаться! – потрясла она головой. – Надо же, гадость какая. А впрочем, что такое еще немного мерзости вдобавок к моей мерзкой работе? Только смотрите не приближайтесь ко мне. Держитесь на расстоянии, Можем кричать или передавать через робота, если надо. Понятно? – Понятно. Застежка ночной рубашки разъехалась, изображение погасло, и последним словом, которое услышал Бейли, было: – Землянин! – Достаточно, ближе не надо, – сказала Клорисса. Бейли, стоя в двадцати пяти футах от нее, сказал: – Я не возражаю, но хотел бы поскорей пройти в дом. На этот раз почему-то все сошло не так уж плохо: он перенес полет почти спокойно, но перегибать палку не следовало. Бейли еле сдерживался, чтобы не оттягивать воротник – так ему было душно. – Что это с вами? – резко спросила Клорисса. – Вид у вас никудышный. – Я не привык находиться на воздухе. – Ну конечно! Вы же землянин! Всю жизнь взаперти. Праведное небо! – Она скривила губы, будто съела что-то неаппетитное. – Ну входите, только я сначала уйду с дороги. Готово. Давайте! Ее волосы были заплетены в две толстые косы и уложены вокруг головы в сложную геометрическую конструкцию. Интересно, долго ли она возилась с такой прической, подумал Бейли, но потом сообразил, что тут, скорее всего, поработали не ведающие ошибок пальцы робота. Прическа скрашивала продолговатое лицо Клориссы, придавала ему какую-то симметрию и делала его привлекательным, если не красивым. Она не пользовалась косметикой, а в одежде, видимо, стремилась только к удобству. В ее наряде преобладали глухие темно-синие тона, с которыми совсем не гармонировали лиловые перчатки до локтя – они явно не входили в обыденный костюм Клориссы. Бейли заметил утолщение на пальце под перчаткой, где было кольцо. Они стояли в разных концах комнаты, глядя друг на друга. – Вам неприятна эта встреча, мэм? – спросил Бейли. – А что тут приятного? – пожала плечами Клорисса. – Я не животное. Но терпеть можно. Поневоле закаляешься, когда имеешь дело с… – Она замолчала, потом вздернула подбородок, решившись говорить без жеманства: – …с детьми, – Она четко выговорила запретное слово. – Вы говорите так, будто вам не нравится ваша работа. – Это работа важная, и кто-то должен ее делать. Но нет, она мне не нравится. – А Рикэну Дельмару нравилась? – Думаю, что нет, но он никогда этого не показывал. Он был хороший солярианин. – И щепетильный. Клорисса удивилась. – Вы сами сказали. Когда мы говорили по видео и я предложил расстаться, чтобы вы могли одеться без посторонних глаз, вы заявили, что я такой же щепетильный, как ваш босс. – А-а. Да; он таким и был. Даже по видео никогда не позволял себе никаких вольностей. Всегда вел себя образцово. – Это не совсем обычно? – Ну почему же? В принципе все должны вести себя образцово, только никто этого не делает. Особенно по видео. Раз человека здесь нет, зачем стесняться? Знаете, я никогда не стесняю себя во время сеансов – только с боссом было иначе. С ним приходилось держаться в рамках. – Вы восхищались доктором Дельмаром? – Он был истинный солярианин. – Вы назвали это место фермой и упомянули о детях. Вы здесь растите детей? – С месячного возраста. Сюда поступают эмбрионы со всей Солярии. – Эмбрионы? – Да, эмбрионы, зародыши, – нахмурилась она. – Мы получаем их через месяц после зачатия. Вас это не смущает? – Нет, – коротко ответил Бейли. – Вы покажете мне ваше хозяйство? – Покажу. Только держите дистанцию. Бейли с окаменевшим лицом смотрел в длинный зал, над которым они стояли. Между ними и залом была стеклянная перегородка, и по ту сторону, Бейли был в этом уверен, поддерживалась идеальная температура, идеальная влажность, идеальная асептика. Повсюду тянулись ряды сосудов, в каждом из которых – в водянистом растворе, в питательной смеси, подобранной в идеальных пропорциях, – плавало крошечное существо. Они жили, они росли. Крошечные существа, некоторые меньше его кулака, скрюченные, с выпуклыми головками, с конечностями, похожими на бутоны, и с хвостиками, которые скоро исчезнут, Клорисса, в двадцати футах от него, спросила: – Ну как, нравится, инспектор? – Сколько их у вас тут? – На сегодняшнее утро сто пятьдесят два. Мы каждый месяц получаем от пятнадцати до двадцати и столько же выпускаем в свет. – Ваше учреждение – единственное на планете? – Да. Одного достаточно для сохранения популяции, при средней продолжительности жизни триста лет и двадцати тысячах населения. Это здание – совершенно новое. Доктор Дельмар сам руководил постройкой и внес много нового в нашу технологию. Сейчас эмбриональная смертность практически равна нулю. |