Онлайн книга «Сон №9»
– Но Эл-Эй [55] – типа по-настоящему опасное место,– говорит Кофе.– У каждого при себе пушка. Сингапур – вот единственное спокойное место за границей. – Ты когда-нибудь бывала в Лос-Анджелесе? – спрашивает Даймон. – Нет,– отвечает Кофе. – А в Сингапуре? – Нет,– отвечает Кофе. – Получается, где-то, где ты никогда не была, безопаснее, чем где-то еще, где ты тоже никогда не была? Кофе закатывает глаза: – Типа, кто говорит, что нужно куда-нибудь ехать, чтобы узнать, что это за место? А на что, ты думаешь, телевизор? Даймон сдается: – Слышал, Миякэ? Должно быть, это и есть женская логика. Кофе взмахивает руками: – Типа, да здравствует власть женщин! Мы идем по пассажу, освещенному вывесками уличных баров, в конце которого нас ждет лифт. Кофе икает: – Какой этаж? Двери лифта закрываются. Я вздрагиваю от холода. Даймон приводит в порядок свое отражение и решает переключиться на благодушный лад: – Девятый. «Пиковая дама». У меня прекрасная идея. Давай поженимся! Кофе хихикает и нажимает «9». – Принято! «Пиковая дама». Типа странное название для бара. Если бы не мигающие номера этажей, движение лифта было бы совсем неощутимо. Кофе снимает с воротника Даймона пушинку: – Симпатичный пиджак. – Армани. Я очень придирчиво выбираю то, что вступает в контакт с моей кожей. Потому-то я и выбрал тебя, о моя божественная. Кофе закатывает глаза и переводит взгляд на меня: – Он всегда такой, Миякэ? – Не спрашивай его,– улыбается Даймон.– Миякэ слишком хороший друг, чтобы ответить тебе честно. Я смотрю на четыре отражения наших четырех отражений. Гудящая тишина, как в космическом корабле. – Останься здесь подольше,– говорю я,– и забудешь, которое из них – твое. Звенит гонг, и двери лифта открываются. Мы с Бархоткой и Кофе чуть не падаем. Мы на крыше здания, так высоко, что Токио не видно. Выше облаков, выше ветра. Звезды так близко, что в них можно ткнуть пальцем. Метеор выписывает дугу. В темноте позади Ориона я различаю занавес, и иллюзия исчезает – мы в миниатюрном планетарии, меньше десяти метров в диаметре. Снова звенит гонг, и на полу по краям купола занимается розово-оранжевая, как грейпфрут, заря. – Типа,– выдыхает Кофе,– совершенно невероятно. Бархотка молча наслаждается. Даймон хлопает в ладоши: – Мириам! Как видишь, я не смог удержаться от встречи с тобой. Сквозь занавес проскальзывает женщина в опаловом кимоно и полном макияже гейши. Она изящно кланяется. Вся она – само изящество, от лакированной заколки для волос до вечерних деревянных гэта [56] . – Добрый вечер, господин Даймон.– Ее голос звучит глухо, будто из-под подушки. Косметика скрывает все, что можно скрыть, но по тому, как она двигается, я думаю, что ей около двадцати пяти.– Нечаянная радость для нас. – Я знаю, что это так, Мириам. Знаю. Я слышал, сегодня вечером ты должна была отправиться в экзотическое путешествие,– но ты здесь, до сих пор. Так, так. Познакомься с моей новой невестой.– Он целует Кофе, которая хихикает, но придвигается ближе.– Ну, скажи мне, что Гнусного Папаши здесь нет. – Вы имеете в виду… кого, господин Даймон? – Слышал, какая дипломатия, Миякэ? Мириам – Профи. Bona fide [57] профи. Женщина бросает взгляд на меня. – Господина Даймона-старшего сегодня здесь нет, господин Даймон. Даймон вздыхает: – Ах, отец, отец. Снова спаривается с Тидзуми? В его-то годы? Интересно, здесь еще кто-нибудь заметил, как сильно он растолстел? К слову о лишнем багаже. Тидзуми наверняка сплетничает с тобой насчет господина Даймона-старшего, а, Мириам? Или на твоих устах печать молчания?.. А, вижу, отвечать ты не собираешься. Ну, если его здесь нет, развлеку свою новую женушку,– он обнимает Кофе за талию,– в личных апартаментах клана Даймонов. Естественно, все праздничные расходы пойдут на счет Папаши Кролика. – Естественно, господин Даймон, Мама-сан [58] выставит счет господину Даймону-старшему. – Почему так официально, Мириам? Где же «Юдзутян»? – Я должна попросить вас расписаться в книге гостей, господин Даймон. Даймон машет рукой: – Да где угодно. Я не слушаюсь внутреннего голоса, который советует мне сейчас же сесть в лифт и убраться отсюда, потому что у меня нет ни подходящего предлога, ни объяснения. Я все еще под алкогольными парами, но в Даймоне мне чудится опасность. Момент упущен. Даймон увлекает нас за собой, мы вверяем себя ему. – Зачарованная земля ждет. Мириам ведет нас сквозь череду занавешенных передних – я тут же забываю, с которой стороны мы пришли. Каждый занавес украшен вышитыми иероглифами, настолько древними, что прочитать их невозможно. Наконец мы входим в зал, обитый стеганой тканью, не менявшейся годов с тридцатых. Окон в нем нет, а на стенах висят гобелены с изображениями древних городов. Жесткие, обтянутые кожей кресла, слишком медленно качающийся маятник, затухающий канделябр. Ржавая клетка с открытой дверцей. В ней сидит попугай, который расправляет крылья, когда мы проходим мимо. Кофе взвизгивает, как резиновая подметка на лакированной поверхности. В зале, разбившись на группы, сидят несколько пожилых мужчин и тихими голосами обсуждают свои секреты, сопровождая слова медленными жестами. Сумрак наполнен табачным дымом. Девушки и женщины наполняют бокалы и присаживаются на ручки кресел. Они здесь для того, чтобы прислуживать, а не развлекать. На их кимоно алхимия выплеснула все свои краски. Золото хурмы, синева индиго, алый цвет божьей коровки, пыльная зелень тундры. Вентилятор под потолком разгоняет лопастями густой зной. В тени огромного азиатского ландыша пианино само собой играет ноктюрн, вдвое медленней положенного. – Ух ты,– говорит Бархотка. – Типа чудно,– говорит Кофе. Сильный аромат, напоминающий лак для волос, которым пользуется моя бабушка, заставляет меня чихнуть. – Господин Даймон! – За барной стойкой появляется густо нарумяненная женщина.– Со спутниками! Ну надо же! На ней головной убор из павлиньих перьев и блестящие вечерние перчатки, она всплескивает руками, как старая актриса: |