Онлайн книга «Литературный призрак»
Джером выковыривает креветки из расплавленного сыра. — Туда и анчоусов положили, что ли? Ты в последнее время много тусуешься с эрмитажниками. — Значит, тем меньше подозрений вызовет мое появление! Руди продолжает, размахивая бутылкой над бокалом. — Это и есть стиль от Руди. Вот почему у моей фирмы такая репутация. Вот почему Грегорский заключил контракт на уборку именно со мной. Вот почему он поручил операцию именно мне. Не Киршу, не Чехову, не Конюхову, а мне. Вот так-то. Есть вопросы? Джером с равнодушным видом качает головой. Ему что — его миссия выполнена. Ему хорошо живется — целый день забавляйся с красочками, а денежки капают на банковский счет. На персональный счет, замечу. — Руди, солнышко, — открываю я рот. — Ну, что еще? — Я только не понимаю, когда же мы обсудим… Ты знаешь, что я имею в виду… — Что ты имеешь в виду? — Ну, помнишь, мы говорили… Все эмоции Руди отражаются на лице. Он и не пытается от меня ничего скрывать. Это одна из причин, почему я люблю его. Он швыряет тарелку на стол, пицца падает. — Черт подери! Опять! Не доставай меня, Маргарита. Ты принялась за старое? Хватит пилить меня, будто тебе сто лет и ты уже прям вся в морщинах и в маразме. Иногда мне кажется, что я сплю с собственной бабушкой. Я люблю Руди. Но я его ненавижу, когда у него вот так блестят глаза. Это все проклятый кокаин. — Скажи, на что нам эти деньги, если мы не можем их тратить? — Чего тебе надо? Машину? Шубу? Чего? Ты опять залезла в долги? Кому ты должна? Кому? Говори! — Никому, никому! Мне ничего не надо… Джером вздыхает и удаляется в мастерскую с чашкой кофе. — Мне нужен только ты. Я хочу уехать с тобой в Швейцарию. — Курочка, которая несет золотые яички, живет здесь, а не в Швейцарии, Маргарита. Будь благоразумна, не руби сук, на котором сидишь. Собирай яички в корзиночку. — Да меня тут ради этих золотых яичек трахают каждую неделю! — Всем нам приходится идти на жертвы. — Лично я не знаю, сколько еще смогу выдержать. У нас на счету уже достаточно денег, чтобы… — Недостаточно. На взятки таможенникам за последнее время ушло целое состояние. И потом, Грегорскому причитается львиная доля. Это он все устроил, не забывай. — Как же можно забыть о Грегорском! Его бронированный «мерседес» напомнит. Ответь, солнышко, на простой вопрос. Скажи точно: сколько денег у нас на счету? — У тебя критические дни, я угадал? Потерпи, золотко. Теперь они затягиваются на целую неделю. Хоть бы уж вообще прекратились. — Сколько денег у нас на счету? — Много. Но недостаточно. — Много — это сколько? Назови сумму. — Маргарита, если ты не перестанешь безобразничать, я прекращу этот дурацкий разговор. Пожалуйста, успокойся и веди себя прилично. — Я совершенно спокойна. Я задаю простейший вопрос, Руди. Сколько денег мы получили за пять бесценных шедевров, которые проданы на данный момент? Ну, Руди? Назови сумму. — В долларах США? Шестизначное число. — Конкретней! Руди меняет тактику. — Финансами распоряжаюсь я. Твоя работа — обеспечивать нам допуск и прикрытие! Или ты считаешь, что справишься с моей работой лучше меня? Считаешь, да? Тогда валяй! Во всем виноват проклятый кокаин. И постоянный стресс, конечно. Сохраняя внутреннее спокойствие, я надуваю губки. Маргарита Латунская играет на мужских чувствах, как опытная скрипачка. Когда я хочу добиться чего-нибудь от женщины, я использую натиск и напор. Когда имею дело с мужчиной, мое оружие — недовольная гримаса. — Понимаешь, солнышко, главный хранитель Рогоршев лапает меня неделю за неделей. Сил больше нет… Ведь я так люблю тебя… Я делаю вид, что всхлипываю. Руди рычит и оглядывается, как бы ища, во что бы вонзить зубы. — Хочешь выйти из игры? Ну давай, отправляйся к Грегорскому и заяви: «Так, мол, и так, дядя Грегорский, большое вам спасибо за денежки от украденных картинок, но мне разонравилась моя работа. Уезжаю. К празднику пришлю открытку». Одумайся, женщина! Он съест тебя вместо каши! Мне показалось — сейчас он меня ударит. — Но ведь мы потому и выбрали Швейцарию, что там нас никто не достанет… — Как бы не так! У Грегорского длинные руки. — Я тоже знала кое-кого из длинноруких… — Знала кое-кого из длинноруких, — передразнивает меня Руди. — Ты про тех, что ли, которые трахали тебя? Партийная канцелярская крыса? Вояка на кривых подагрических ножках? — Он был моряк. Руди фыркает. — А что ты знаешь о переводе средств? Об отмывании денег? Я в любой момент выдам тебе твою долю, ради бога. Но что ты будешь делать, когда в Швейцарии — едва пересечешь границу — у тебя спросят: что за чемодан с наличкой? Мы играем в команде! И ты не можешь так просто выйти из игры, когда тебе вздумается! — Когда мы сможем уехать? — В свое время! Отвяжись! С тобой бесполезно разговаривать, когда ты в таком настроении. Мне пора! И он уходит, хлопнув дверью. Из мастерской выглядывает Джером: — Он не разбил мой веджвудский фарфор? — У него нервы сдают. Ничего удивительного — отъезд на носу, — объясняю я. Джером бурчит что-то по-английски. Сегодня мой день рождения. Ноги ноют. С чего бы это в мои годы? Поднимаясь по лестнице, слышу в квартире телефонный звонок. Взбегаю, поворачиваю ключ, бросаюсь к телефону. Я понимаю Руди, поэтому всегда прощаю. Не то что другие женщины, которые просто используют его. — Алло, — говорю, задыхаясь. — Добрый день. Госпожа Латунская? Простите, что беспокою вас. Говорит Татьяна Макух из музея. Что с вами? Может быть, я не вовремя? Пытаюсь отдышаться и скрыть разочарование. — Нет, что вы. Просто я бежала и не успела отдышаться. — Бежали? Вы бегаете трусцой? В парке? — Нет, бежала по лестнице. К телефону, чтобы взять трубку. — Вы сегодня заняты? — Да. Нет. Пока не знаю. А что? — Мне так одиноко. Я подумала, может, встретимся, угощу кофе? Или поедем в мою конуру, и я приготовлю вам настоящий варшавский борщ. Отказать Татьяне? Мой язык сам собой произносит: «Да, конечно!» А как же Руди? Но с другой стороны, почему я должна сидеть как пришпиленная и ждать его? Может, и к лучшему, если он меня не застанет: пусть думает, что не очень-то в нем нуждаюсь. Пусть это послужит ему уроком. |