Онлайн книга «Тьма над Петроградом»
|
На трибуне стоял невысокий человек с окладистой бородой, который безуспешно пытался привлечь внимание публики. Наконец на эту же трибуну вскарабкался рослый матрос и рявкнул таким басом, каким свободно можно было перекрыть рев шторма и артиллерийскую канонаду: – Ша, братва! Прекратить сей момент этот кагал! Якорь вам в глотку! Вы анархисты или базарные торговки? Зал на мгновение затих. – Если вы анархисты – дайте высказаться этому братцу! Он имеет до вас пару слов от свободных анархистов Житомира! Из зала снова понеслись выкрики: – Пущай говорит! – Нечего всяким-разным слово давать! Может, он только на словах анархист! – Ша! – снова рявкнул матрос. – Дадим братцу слово, или я сильно рассержусь! – И он с угрожающим видом поднял над головой зажатую в кулаке лимонку. Зал снова затих, и бородач заговорил: – Меня, братцы, послали к вам свободные анархо-синдикалисты Житомира, чтобы раз и навсегда решить вопрос об отношении к власти большевиков… Зал снова взорвался криком: – Какой может быть вопрос? Мы на этот вопрос уже дали свой сугубо отрицательный ответ… – Кто дал, а кто нет… и вообще, анархо-синдикалисты не настоящие анархисты, они страдают правым уклоном… – Никаким не правым, а левым… Дальнейшие слова житомирского представителя невозможно было расслышать. – Извиняюсь, братец, – обратился Борис к стоящему рядом человеку в потертом бушлате, который не принимал участия в бурной дискуссии и вообще производил впечатление почти нормального, – где я могу найти Игната Кардаша? У меня для него письмо… Человека в бушлате как будто подменили. Он побагровел, сжал кулаки и двинулся на Бориса: – Ты как сюда попал? Тебя кто пустил на свободный сход честных анархистов? Всех сторонников этого перерожденца мы уже вымели отсюда поганой метлой! Братцы! – Он оглянулся по сторонам. – Среди нас анархо-фундаменталисты! Лазутчики Игната Кардаша! Заполнявшие зал анархисты мгновенно забыли о своих разногласиях и дружно набросились на чужаков. Борис и Серж, став спиной к спине, пробивались к выходу из зала. К счастью, рядом с ними оказалась какая-то незапертая дверь, они проскочили в нее, скатились по лестнице и вылетели на улицу. Переведя дыхание, отряхнулись и оглядели друг друга. Им удалось отделаться несколькими синяками и ссадинами, что совсем немного, если учесть количество анархистов и их боевой задор, однако результат разведки оказался нулевым – они ничего не узнали о Игнате Кардаше, кроме того, что тот не пользуется популярностью среди других анархистов. – Ну что, товарищи граждане, – окликнул их Саенко. – Смотрю, что не получилось у вас с теми анархистами разговора… Ох и подлый же народ! Надо же, как накостыляли! Надо будет вам сырого мяса приложить, очень от синяков помогает! – Обойдется! – отмахнулся Борис. – Не знаю вот, как теперь к этим анархистам подкатиться. Второй раз они нас не пустят… – Может, у меня лучше получится? – задумчиво проговорил Саенко. – Не советую, – возразил Борис, проверяя языком шатающийся зуб. – А что это у тебя такое? Саенко тащил на плече какой-то завернутый в рогожу громоздкий инструмент. – Дак точило, – ответил Пантелей, скидывая рогожу. – Хорошее такое точило, с ножным приводом. Что хочешь наточить можно… по случаю раздобыл, у одного земляка на астролябию выменял! – На что? – изумленно переспросил Борис. – А астролябия-то у тебя откуда? – Долго рассказывать, – отмахнулся Саенко. – Так что попробую-ка я с теми анархистами познакомиться… – Он снова взвалил точило на плечо и пошел по улице, нараспев выкликая: – Точу ножи, ножницы! А вот кому чего поточить! Точу ножи, но-ожницы! Таким нехитрым манером он дошел до анархистского клуба, огляделся по сторонам и нырнул в подворотню, которая вела во двор княжеского дворца. Встав посреди двора, Саенко поставил перед собой точило, запрокинул голову и завел на манер оперного тенора свою арию: – Точу-у ножи-и… Не прошло и пяти минут, как из задней двери дворца, воровато оглядываясь, выскользнул тощий длинноволосый субъект в поношенной студенческой тужурке, подбежал к Саенко и, вытащив из потертого сапожного голенища зазубренный мясницкий нож, протянул его Пантелею Григорьевичу: – Ну-ка, братец, того… наточи мне инструмент, а то без него в дискуссии несподручно участвовать! – Известное дело. – Саенко солидно кивнул. – Как же на дискуссию без инструмента? Не извольте беспокоиться, как бритва будет! На всякую будет надобность пригодно, хочешь – колбаски порезать, хочешь – бороду брить, хочешь – в дискуссию вдариться… – Он придирчиво осмотрел нож и принялся за работу, проговорив: – А вы, извиняюсь, гражданина Кардаша не изволите знать? Тоже из ваших, из антихристов… то есть, извиняюсь, из анархистов… Клиент дико взглянул на Саенко, выхватил у него недоточенный нож и скрылся за той же дверью. Однако на его месте тут же появился другой – рыхлый толстяк с длинными обвислыми усами. – Вам инструмент поточить? – проговорил Саенко. – На дискуссию торопитесь? – Точно! – подтвердил толстяк и протянул Пантелею хлебный нож. – Мне бы поострее… – Сделаем! – Саенко принялся за работу и тут же повторил свой вопрос – не знает ли его клиент Игната Кардаша. – Кардаша? – Анархист подозрительно взглянул на точильщика. – А на что тебе этот Кардаш? Ты, как представитель угнетенных народных масс, должен своим здоровым нутром чувствовать всю его гнилую буржуазную сущность! – Это вы верно говорите, – кивнул Саенко, переворачивая нож и принимаясь за другую сторону. – Нутро у меня здоровое, сроду ничем не болел, окромя похмелья, а у него самая как раз гнилая сущность, поскольку мне этот Кардаш денег должен несметное количество. Пять с половиной мильонов! Это уж не знаю, сколько на новые червонцы получается. Я ему столько всякого… инструмента наточил, а он обещал к пятнице расплатиться – и поминай как звали! – Да, братец, можешь со своими денежками распрощаться! – ухмыльнулся толстяк. – Кардаш теперь в Питер ни ногой! Ему сюда лучше не соваться – многим насолил! Да только… – анархист понизил голос, – да только он сюда и не хочет. Ему в Голубкине хорошо, он там устроился, как царь Салтан. Живет – как сыр в масле катается! Вроде коммуна анархическая, а на самом деле – самая настоящая тирания! – В Голубкине? – переспросил Саенко. – Это где ж такое будет Голубкино? – Да ты уж не собрался ли туда за своими мильонами? – усмехнулся анархист. |