Книга Оковы счастья, страница 26 – Сандра Мартон

– Не нет, а да. Ты такая хрупкая… – он снова поцеловал ее в чуть припухшие губы.

– Хрупкая? – Карин легко рассмеялась, подняла руку к его лицу и убрала со лба прядь влажных взъерошенных волос. – Вовсе нет.

Как же чудесно было лежать вот так, в объятиях Рэйфа!

– Рэйф, – прошептала она, погружаясь в сладкую дрему, – милый мой муженек.

Когда Карин проснулась, комнату заливал золотистый солнечный свет.

Она была одна, но это одиночество не имело ничего общего с тем чувством покинутости, которое она испытала той ночью много месяцев назад. Присутствие Рэйфа ощущалось во всем: во вмятине на подушке, в запахе, исходившим от нее… Карин вздохнула, перекатилась на живот, обняла подушку и закрыла глаза.

Какая невероятная ночь! Они были так сердиты друг на друга накануне… Разве могла она представить себе, что на смену ярости может прийти нежность, а затем и страсть?

Ее муж – удивительный мужчина. И не просто удивительный. Еще он…

Карин зарылась лицом в подушку Рэйфа. Глупо краснеть с ног до головы только при мысли о том, какой Рэйф восхитительный любовник. Насколько же мал и убог оказался ее сексуальный опыт. Карин томно улыбнулась, чувствуя себя до неприличия счастливой.

И еще она чувствовала себя… любимой. Улыбка сошла с ее лица. Она быстро перевернулась на спину, натянула одеяло до самого подбородка и слепо уставилась в потолок.

Да, они занимались любовью, но это не значит, что она любима. Она и не ожидала, что Рэйф полюбит ее. Зачем? Они прекрасно смогут жить в браке и без любви.

Карин вскочила с кровати, схватила халат, лежащий в изножье, надела его и направилась в ванную. Что ж, пусть будет так! Страсть и желание привели Рэйфа в ее жизнь. Страсть и желание бросили их в объятия друг друга вчера ночью. Если им повезет, страсть и желание, а также привязанность к их маленькой дочери надолго удержат их вместе, потому что Рэйф прав – Эми заслуживает настоящего дома и настоящей семьи.

Каждодневная утренняя процедура приведения себя в порядок немного уравновесила душевное состояние Карин, но когда она взяла щетку с черного мраморного туалетного столика и принялась расчесывать волосы, она невольно снова вернулась к своим мыслям.

Когда-то она была уверена, что то чувство, которое она испытывает к Фрэнку, и есть любовь.

Я люблю тебя, Карин, часто повторял он. Сама она, никогда не произнося слов любви вслух, часто повторяла их мысленно. И что из этого получилось? Фрэнк оказался в объятиях другой женщины, оставив ее с разбитым сердцем…

Рука Карин замерла в воздухе. Положив щетку, она открыла дверь ванной и вернулась в спальню.

Неожиданно к ней пришло осознание, что ее сердце вовсе не было разбито. Она была унижена, зла, но не более того. Потому что она никогда не любила Фрэнка по-настоящему. Если бы любила, то мечтала бы проводить ночи в его объятиях, испытывала бы жгучую радость только при виде его, мечтала бы о нем, тосковала, злилась…

Она никогда не мечтала о его поцелуях, как мечтала о поцелуях Рэйфа, не тосковала по нему, как тосковала по Рэйфу. Она никогда не впитывала его запах, уткнувшись носом в воротник его халата, как вдыхала сейчас запах Рэйфа, страстно мечтая снова очутиться в его объятиях.

Но она не любит его. Не хочет любить. Любовь опасна. Она делает человека уязвимым, причиняет боль.

– Доброе утро, дорогая.

Она резко обернулась и увидела Рэйфа, стоящего в дверях с серебряным подносом в руках.

– Я напугал тебя? – улыбаясь, он ногой закрыл дверь и подошел к ней. – Я подумал, вдруг ты по утрам такая же, как и я. Меня, например, лучше не трогать, пока я не выпью первую чашку кофе. – Он поставил поднос на маленький столик у окна и сел в кресло. Карин села напротив него. Он разлил кофе в две чашки, гибким движением встал на ноги, подошел к ней и подал ей чашку. – Не волнуйся, я не сам его делал, – пошутил он, усаживаясь на подлокотник ее кресла, – его сварила Елена.

– А-а… – последовал неопределенный ответ.

Карин поспешно поднесла чашку к губам, чтобы скрыть растерянность. Она никак не могла решить, как ей теперь вести себя с мужем. Чашка в ее руке дрогнула. Она поставила ее на блюдце и вместе с блюдцем на стол, затем, подняла глаза на Рэйфа и лучезарно улыбнулась.

– Хороший кофе.

– Хороший, – согласился Рэйф. Несмотря на улыбку, взгляд его стал испытующим.

– Я, пожалуй, должна проверить, как там Эми.

– Я уже сделал это. Няня дала ей бутылочку, и она вот-вот уснет.

– А-а…

– Я сказал, что мы наведаемся ближе к обеду.

– А что мы будем делать до этого…

Их взгляды встретились. Карин понимала, что утро неизбежно принесет смущение и неуверенность, ведь она никогда еще не просыпалась в одной постели с мужчиной, не пила с ним утренний кофе, одетая в халат.

Реальность оказалась еще более пугающей. Карин боялась, но не столько его, сколько себя. Ведь он не знает и никогда не узнает, что она, кажется, полюбила его. Знание таких вещей дает мужчине власть над женщиной, а женщину делает очень уязвимой.

– Карин? – он взял ее руку и переплел ее пальцы со своими. – В чем дело?

Карин нервно облизнула пересохшие губы.

– Ни в чем. Я просто… Я просто не знаю, как себя вести.

– Как подсказывает тебе сердце. – Он поднес ее руку к губам, перевернул и поцеловал в ладонь. – Ты так красива. Я даже хотел разбудить тебя утром, чтобы сказать об этом.

Карин неуверенно улыбнулась, осторожно высвободила свою руку и положила ее на колено.

– Спасибо.

– Я вижу, что что-то не так. – Лицо Рэйфа стало серьезным. – Ты плохо себя чувствуешь? – встревожено спросил он, глаза его потемнели.

– Нет! Нет, что ты! Со мной все в порядке. Я не очень опытна в том, как следует себя вести наутро… ну, после…

– Что значит, не очень опытна?

– Это значит, что я никогда раньше не просыпалась ни в чьей постели.

Несколько долгих мгновений Рэйф молчал, затем кивнул с непроницаемым выражением лица и спросил:

– Правда?

– Правда. – Карин отвела взгляд, внезапно поняв: он должен знать, что она хочет, чтобы он знал правду. – Фрэнк был единственным мужчиной, с которым я была близка.

Выражение лица Рэйфа оставалось непроницаемым.

– Понятно.

Карин вскочила на ноги.

– Тебе скучно со мной, Рэйф? Я тебе уже надоела?

– Карин. – Он схватил ее за руку и тоже поднялся. Его глаза перестали быть непроницаемыми, в них вспыхивали отблески какого-то света. – Зачем ты мне говоришь все это?