Книга Искупление Христофора Колумба, страница 100 – Орсон Скотт Кард

– Сегодня ты искупил свою вину, – сказал Кристофоро.

Коса пожал плечами.

– Уж таковы мы, баски, – никогда не знаешь заранее, что сделаем.

Опираясь на плечо де ла Коса, Кристофоро зашагал как можно быстрее через открытый участок к стене форта. Издали доносились песни и смех пьяных матросов. Вот почему его так плохо охраняли.

К Андресу и Хуану присоединились еще несколько человек – все судовые юнги, за исключением Эскобедо, писаря, который нес небольшой сундучок.

– Мой журнал, – сказал Кристофоро.

– И ваши карты, – подтвердил Эскобедо.

Де ла Коса ухмыльнулся, взглянув на него.

– Сказать ему о награде, обещанной вами, или вы сами это сделаете, сеньор?

– Кто из вас идет со мной? – спросил Кристофоро. Они удивленно переглянулись.

– Мы думали помочь вам перебраться через стену, – сказал де ла Коса, – а дальше…

– Они поймут, что я не мог проделать это в одиночку. Большинство из вас должны сейчас пойти со мной. Тогда они не начнут поиски в форте, обвиняя людей в том, что они помогли мне. Они подумают, что все мои друзья ушли со мной.

– Я останусь, – сказал Хуан де ла Коса. – Так я смогу рассказать людям то, что вы сказали мне. А все остальные пусть идут с вами.

Они подняли Кристофоро на верх стены, он собрался с духом перед неизбежной болью, соскользнул вниз и оказался по другую сторону ограды. И почти сразу столкнулся лицом к лицу с одним из тайно, Мертвой Рыбой, насколько он мог судить при лунном свете. Мертвая Рыба прижал пальцы к губам Кристофоро. Молчи, говорил этот жест.

Остальные перебрались через стену куда быстрее, чем Кристофоро. Единственное затруднение доставил сундучок с журналом и картами, но, наконец, и его передали через ограду, а за ним последовал сам Эскобедо.

– Ну вот, мы теперь все тут, – сказал Эскобедо. – Баск уже возвращается к остальным, пока его не хватились.

– Я боюсь за его жизнь, – сказал Кристофоро.

– Он куда больше опасался за вашу. Все тайно были вооружены, но они не размахивали оружием и никак не угрожали беглецам. Когда Мертвая Рыба взял Кристофоро за руку, главнокомандующий последовал за ним к лесу.

* * *

Дико осторожно сняла повязки. Раны заживали хорошо. Она с грустью подумала, что у нее остается мало антибиотиков. Ну да ладно. На этот раз их хватит, а если повезет, они вообще больше не понадобятся.

Веки Кристофоро задергались.

– Надеюсь, вы не собирались спать все время, – сказала Дико.

Он открыл глаза и попытался приподняться с циновки. Но тут же упал на спину.

– Вы все еще слабы, – заметила она. – Порка не прошла даром, да и путешествие в гору было не очень-то легким для вас. Вы уже не молодой человек.

Он слабо кивнул.

– Постарайтесь опять заснуть. Завтра вы почувствуете себя намного лучше. Он покачал головой.

– Видящая во Тьме… – начал он.

– Вы расскажете мне все завтра.

– Простите, – сказал он.

– Завтра.

– Вы дочь Бога, – прошептал он. Ему было трудно говорить, не хватало дыхания, чтобы произносить слова. Но он справился с собой. – Вы – моя сестра. Вы христианка.

– Завтра, – повторила она.

– Мне не нужно золото, – сказал он.

– Я знаю, – ответила она.

– Я думаю, вы посланы мне Богом, – продолжил он.

– Я пришла к вам, чтобы помочь сделать истинных христиан из здешних жителей. Начиная с меня. С завтрашнего дня вы будете учить меня вере Христовой, рассказывать о его жизни, и так я смогу стать первой крещеной душой на этой земле.

– Для этого я и пришел сюда, – пробормотал он. Она гладила его волосы, плечи, щеки. Когда он опять заснул, она ответила ему теми же словами:

– Для этого я и пришла сюда.

* * *

В течение последующих нескольких дней королевские офицеры и группа преданных матросов тоже пришли в Анкуаш. Кристофоро, который теперь уже мог понемногу стоять и ходить каждый день, сразу же дал своим людям задание – помогать деревенским жителям в их повседневной работе, учить их испанскому и самим усваивать язык тайно. Корабельные юнги быстро приспособились к этой нехитрой работе. Куда труднее было королевским офицерам подавить свою гордость и работать вместе с туземцами. Но никакого принуждения не было. Когда они отказывались помогать, на них просто не обращали внимания, пока они, наконец, не поняли, что в Анкуаш старые иерархические законы больше не действуют. Если ты не помогаешь, ты просто ничего не значишь. А эти люди были преисполнены решимости что-то значить. Эскобедо первым позабыл свое звание и должность, а Сеговия – последним, но этого и следовало ожидать. Чем более важное положение занимал человек в прошлом, тем труднее ему было забыть об этом.

Гонцы из долины приносили новости. Оставшись без королевских офицеров, Пинсон принял на себя командование фортом, однако работа на строительстве нового судна скоро прекратилась, и доходили слухи о драках между испанцами. Все больше людей убегали в горы. Наконец, дело дошло до решительной битвы. Звуки ружейной стрельбы доносились даже до Анкуаш.

В ту ночь человек десять прибыли в деревню. Среди них был сам Пинсон, раненный в ногу. Он плакал, потому что его брат, Винсенте, капитан “Ниньи”, был убит. Когда его рану перевязали, он настоял, чтобы ему позволили на глазах у всех просить прощения у главнокомандующего. Кристофоро охотно простил его.

Два десятка человек, оставшиеся в форте, уже никем и ничем не сдерживаемые, сделали вылазку, чтобы захватить нескольких тайно и превратить их в рабов и наложниц. Попытка провалилась, но два тайно и один испанец были убиты во время схватки. От Гуаканагари к Дико примчался гонец.

– Теперь мы их всех убьем, – сказал он. – Остались только злые.

– Я уже говорила Гуаканагари, что он сам поймет, когда придет время. Но вы ждали, и теперь их осталось всего несколько, и вы легко с ними справитесь.

Оставшиеся в живых бунтовщики беспечно спали в форте. А проснувшись утром, обнаружили, что их часовые убиты, а форт заполнен разъяренными и хорошо вооруженными тайно. И тогда они узнали, что мягкость была не единственной чертой их характера.

К дню летнего солнцестояния 1493 года все жители Анкуаш были крещены. Тем испанцам, которые настолько хорошо освоили язык тайно, что могли обходиться без переводчика, разрешили ухаживать за молодыми женщинами из Анкуаш и других деревень. В то время, как испанцы усваивали обычаи тайно, местные жители также многому учились у испанцев.

– Они забывают, что они – испанцы, пожаловался однажды Сеговия Кристофоро.

– Но и тайно также забывают, что они – тайно, – ответил Кристофоро. – Они становятся новыми людьми, каких раньше не было вообще.