Онлайн книга «Голос тех, кого нет»
|
— Мама, — спросила Эла, — ты расскажешь им о Десколаде? — Да. — Почему теперь? После стольких лет? Почему ты раньше не рассказывала мне? — Потому что ты в одиночку, без моей помощи, проделала прекрасную работу. — Ты знала, чем я занимаюсь? — Ты мой подмастерье. У меня полный доступ ко всем твоим файлам, мое присутствие там даже следов не оставляет. Ну каким бы я была цеховым мастером, если бы не следила за твоей работой? — Но… — А еще я прочитала записи, которые ты спрятала в файлах Квары. Ты ведь никогда не была матерью, а потому не знаешь, что все работы детей, которым не исполнилось двенадцати, показывают родителям еженедельно. Квара сделала несколько интересных открытий. Я рада, что ты пошла со мной. Когда я буду рассказывать Голосу, я расскажу и тебе. — Ты идешь не туда. Новинья остановилась. — Разве дом Голоса не рядом с прассой? — Совещание в кабинете епископа. И тут мама повернулась к Эле лицом. — Что вы с Голосом хотите со мной сделать? — Мы пытаемся спасти Миро, — ответила Эла. — А заодно и колонию на Лузитании. — И гоните меня прямо в логово… — Нужно перетянуть епископа на нашу сторону, иначе… — Нашу! Когда ты говоришь мы, то имеешь в виду себя и Голос, не так ли? Или ты думаешь, что я не заметила? Все мои дети, один за другим, он соблазнил вас всех… — Он никого не соблазнял! — Он соблазнил вас. Он точно знал, что вы хотите услышать, и потом… — Голос не льстец, — отрезала Эла. — Он говорил нам вовсе не то, что мы хотели услышать. Он говорит только правду и завоевал не нашу привязанность, а наше доверие. — Что бы он ни получил от вас, вы никогда не давали этого мне. — Мы хотели. И в этот раз Эла не отступила перед пронзительным, яростным взглядом матери. Это Новинья сдалась, отвернулась, опустила глаза, а когда подняла, в них стояли слезы. — Я хотела рассказать вам. — Она говорила вовсе не о файлах. — Когда поняла, что вы ненавидите его, я хотела сказать вам: он вовсе не ваш отец, ваш отец — хороший, добрый человек… — Который не осмеливается признаться нам. В глаза матери вернулась ярость. — Он хотел. Я не позволила ему. — Сейчас я кое-что скажу тебе, мама. Я люблю Либо, как и все в Милагре. Но он согласился стать лицемером, и ты тоже, и пусть даже никто не догадывался, яд вашей лжи отравил нашу жизнь. Я не осуждаю тебя, мама. И его. Но благодарю Бога за Голос. Он сказал правду и освободил нас. — Легко говорить правду, — заметила Новинья, — когда никого не любишь. — Ты на самом деле так считаешь? — удивилась Эла. — Кажется, я кое-что знаю, мама. Думаю, нельзя, невозможно сказать правду о человеке, если не любить его. Я думаю, Голос любил отца, Маркано. Он понимал его и полюбил еще до того, как произнес Речь. Мать не ответила, зная, что это правда. — А еще я знаю, что он любит Грего, и Квару, и Ольядо, и Миро, и даже Квима. И меня. Я знаю, уверена, что он любит меня. И когда он дает мне понять, что любит, я знаю, что это правда, — он никогда никому не лжет. Слезы наконец хлынули из глаз Новиньи и потекли по щекам. — А я лгала вам, вам и всем остальным, — сказала мама. И голос ее был таким усталым и слабым. — Но вы должны все равно верить мне, когда я говорю, что люблю вас. Эла обвила ее руками и — впервые за много лет — почувствовала ее тепло. Потому что обман, стоявший между ними, исчез. Голос снес этот барьер, и теперь им не нужно прятаться и быть осторожными друг с другом. — Ты думаешь об этом чертовом Голосе даже сейчас, — прошептала мать. — Как и ты, — ответила Эла. Они одновременно рассмеялись. — Да, — согласилась мать. Потом она перестала смеяться и поглядела в глаза дочери. — Он всегда будет стоять между нами? — Да. Но как мост, а не как стена. Миро заметил свинксов, когда они были уже на середине склона. По лесу свинксы передвигались совершенно бесшумно, но через капим пробираться не умели — он скрипел под их ногами. Или, возможно, отвечая на призыв Миро, они не считали нужным скрываться. По мере того как они приближались, Миро узнавал бегущих: Стрела, Человек, Мандачува, Листоед, Чашка. Он не окликнул их, и они не сказали ни слова, когда добрались до ограды. Теперь они стояли и молча смотрели друг на друга. Ни один зенадор еще не вызывал свинксов к ограде. Их неподвижность выдавала смятение. — Я больше не могу приходить к вам, — сказал Миро. Они молча ждали объяснений. — Фрамлинги узнали о нас. О том, что закон нарушен. Они запечатали ворота. Листоед потер подбородок. — Ты не знаешь, что заметили фрамлинги? Миро горько засмеялся: — Спроси лучше, чего они не заметили. С нами был один фрамлинг. — Нет, — возразил Человек. — Королева Улья говорит, что Голос тут ни при чем. Она сказала, что они увидели все это с неба. «Спутники?» — Но что они могли увидеть с неба? — Возможно, охоту, — предположил Стрела. — Или стрижку кабр, — продолжил Листоед. — Или поля амаранта, — добавил Чашка. — Или все это вместе взятое, — подытожил Человек. — А еще они могли заметить, что жены позволили родиться тремстам и еще двадцати детям с тех пор, как сняли первый урожай амаранта. — Три сотни? — И еще двадцать, — кивнул Мандачува. — Они поняли, что еды будет много, — объяснил Стрела. — Теперь мы уверены, что выиграем следующую войну. Мы посадим наших врагов в больших новых лесах на равнине. И в каждом новом лесу жены посадят материнское дерево. Миро начало, тошнить. Вот для этого они трудились и жертвовали всем? Чтобы дать этим свинксам временный перевес над каким-нибудь другим племенем? Он чуть было не сказал вслух: «Либо умер не затем, чтобы вы ринулись завоевывать мир». Но привычка взяла верх, и он спокойно спросил: — А где новые дети? — К нам не послали маленьких братьев, — объяснил Человек. — У нас и так слишком много работы: мы учимся у вас, потом передаем знания другим общинам братьев. Мы просто не сможем еще и растить маленьких. — Потом гордо добавил: — Из этих трехсот половина — дети моего отца, Корнероя. Мандачува серьезно кивнул: — Жены очень уважают вас за то, чему вы нас научили. И они очень надеются на Голос Тех, Кого Нет. Но то, что ты сказал нам сейчас, просто ужасно. Если фрамлинги возненавидели нас, что мы можем сделать? |