Онлайн книга «Каратель»
|
Вечером третьего дня Шахов решил вновь заглянуть в отчет НН. Скорее от безнадеги, нежели из соображения найти там что-то новое. Игорь Павлович взял синюю пластиковую папочку со стандартной наклейкой в правом углу: «Строго конфиденциально. Допуск возможен только с согласия руководства» и вытащил оттуда всего два листочка бумаги… Вот и весь отчет. Но в папке лежало и несколько черно-белых фотографий. Лидер взял их в руки, надел очки и всмотрелся в лицо человека, с которым беседовал в пивнухе Лавров. – Изя! – сказал Лидер. – Изя Кацман. Елы-палы, это же Изя! Вот те и раз. Сотрудник наружки, одним пальцем отстукивающий на компьютере очередной отчет, поднял голову от клавиатуры: – А что это за герой такой – Изя Кацман? – Э-э, Коля… Изя Кацман – гений! Изя Кацман – человек-легенда! Золотая голова, платиновые руки. Изя может изготовить любой документ у себя на кухне, имея под рукой детский набор цветных карандашей, бритву и старую подметку от резинового сапога фирмы «Красный треугольник»… Айда Изя! А я-то думал, что он отдел отошел… Ну, ну. Впервые за последние четыре дня Игорь Павлович Шахов рассмеялся. * * * Кацман изумленно распахнул глаза: – Игорь Палыч! Боже ж ты мой, Игорь Палыч… сколько лет, сколько зим. – Скажи еще, Изя, что ты рад меня видеть, – ухмыльнулся Шахов. – Вас? Всегда! Вас, Игорь Палыч, всегда… а я слышал: вы на пенсии. – Точно, Изя, на пенсии… ты, говорят, тоже от дел отошел. Шахов встретил Кацмана возле его дома. Дожидался долго, больше часа. И вот – дождался… Шахов видел, что Кацман держится неуверенно и пытается сообразить: а чего это Шахов приперся? Шахов – хитрый мент, просто так не припрется. Что-то ему – менту – надо. – Да какие нынче могут быть дела, Игорь Палыч? Все! Кончилось наше ремесло. Теперь же сплошь компьютеры и всякие там струйные принтеры… и кому, скажите, нужна ручная работа? Нет, это не Рио-де-Жанейро. – А Лаврову-то сделал паспорт? – небрежно спросил Шахов. Кацман распахнул глаза еще шире: – Лаврову? Какому Лаврову? – Изя, ты же меня знаешь… чего крутить-то? – Я вас, Игорь Палыч, чего-то не понимаю… вы таки на пенсии или как? – Я таки на пенсии. И мне, лично мне, нужно знать: на какое имя ты сделал паспорт вот для этого человека? – Лидер протянул Кацману фото Таранова. На фотографии Таранов был без бороды, но Кацман узнал его сразу. Фотографию Кацман не взял… Шахов показал второе фото – то, на котором Кацман беседовал с Лавровым в пивнухе. – Шахов, – сказал Кацман, – я когда-нибудь кого-нибудь сдавал? – Нет, не сдавал. – Так какого ж рожна? – А теперь, Изя, придется сдать. Это нужно лично мне. – Не катит, Шахов… Отвали. Шахов убрал фотографии в карман, добродушно улыбнулся и сказал: – Изя, мы с тобой друг друга знаем давно. И я тебя уважаю. – Я вас тоже, Игорь Палыч… – Погоди, не перебивай… Изя, мы уже договорились: я на пенсии. Знаешь, что это означает? – И что же это означает? – Это означает, что у меня развязаны руки, Изя. – Интересно… – Не очень. Поверь: мне очень не хочется… но если придется, то я буду вынужден. Мне очень нужен человек, для которого ты сделал паспорт. Позарез нужен. К тебе никаких претензий нет. Помоги мне, Изя… Изя ухмыльнулся: – Да ты о…уел в атаке, Шахов. Крыша у тебя на пенсии поехала? Когда это я ментам помогал? Очнись, Шахов. – Как знаешь, – сказал Шахов и потрогал узел галстука. Из серой «восьмерки», что стояла неподалеку, вылезла женщина. Направилась к Кацману. – Как знаешь, Изя… Жаль, конечно, но… как, кстати, у тебя со здоровьем, друг мой? – Отлично. И жену удовлетворяю, и еще одну мамзель. – Это хорошо, – одобрил Шахов. Женщина подошла к Кацману сзади почти вплотную. – А сердечко не шалит? – Работает, как мотор танка имени Клима Ворошилова. – Тогда можно, – кивнул головой Шахов. Женщина быстро воткнула шприц в руку Кацмана. Изя обернулся к ней удивленно, хотел что-то сказать, но не успел – в глазах сделалось темно, а тело стало как ватное. Шахов подхватил падающего Изю. Буркнул: тяжелый какой. * * * – Беспредел творишь, Шахов, – произнес Кацман хриплым голосом. – Очнулся… Минерал очки хочешь? – Беспредел творишь, Шахов, – повторил Изя. – Беспредел, – согласился Игорь Павлович. – Попей минералочки. Говорят, после этой гадости во рту сушит сильно… так? – Руки освободи, ментяра, – прошипел Кацман. – А минералку свою в жопу себе запихни… И учти, Шахов. Я, блядь, прокурору жалобу накатаю на трех страницах. – Нет, Изя, ты так ничего и не понял. Объясняю еще раз: я – на пенсии. И мы с тобой не в ментуре… потому и беспредел творю. Не нравится мне все это, но… Но мне позарез нужна информация по Лаврову и по тому человеку, для которого ты сделал паспорт. И я пойду сейчас на любые меры. – Не ожидал от тебя, Шахов… бить будешь? – Нет, бить не буду, укол тебе сделаем, Изя. А то давай по-хорошему, а? – Пошел ты! – ответил Кацман и сплюнул на пол. Но плевок не получился, потому что во рту у Изи действительно было сухо. – Зря… давай поговорим как два серьезных человека… – Не буду я с тобой, Шахов, говорить, – отрезал Кацман. – Ну… Ну, как знаешь, – Шахов помрачнел и вышел. Спустя несколько секунд вернулся, но не один. Вместе с ним вошел мужчина с чемоданчиком. На чемоданчике был нарисован красный крест. – Давай, Коля, – сказал Шахов. Мужчина положил на стол чемоданчик и раскрыл его. Внутри Кацман увидел шприцы, ампулы, прибор для измерения давления… Мужчина ловко закатал Изе Кацману рукав, перетянул резиновым шнуром. – Вы что же творите, суки? – произнес Изя. – Вы что – совсем о…уели? Мужчина, не отвечая, распечатал одноразовый шприц и достал из чемоданчика ампулу. Умело отломил головку и обернулся к Шахову: – Сколько, Лидер? – На всю катушку, Коля. Мне нужно выжать из него все. – Как у него с сердцем? – спросил мужчина. – У меня только десятипроцентный раствор. Если ввести восемь кубов и потом амфетамин, то он может и того… зажмуриться. Человек-то уже немолодой. – Это не важно, Коля, – ответил Шахов. – Подохнет так подохнет. – Шахов! – сказал Изя. – Ты что делаешь, Шахов?! Нельзя! Врач ввел иглу в вену и начал очень медленно вводить десятипроцентный раствор амитал-натрия. Он все время смотрел в глаза Кацману и бормотал: |