Книга Романс для вора, страница 33 – Борис Седов

Кстати, об аппетите.

Стропилло порылся в полиэтиленовом пакете, достал бутерброд с полукопченой колбасой. Принялся задумчиво жевать, обильно посыпая крошками несвежую футболку с надписью «Рок против наркотиков».

Серьезные же люди, должны понимать: раз винчестер в милиции, то с него, Стропилло, взятки гладки. Наверняка отстанут. Обойдется!

Однако не обошлось.

В кабинет без стука вошли двое. Один — пожилой, сухонький, в бежевом полотняном костюме, болтающемся, как на вешалке. Другой — помоложе, плечистый, весь в черном.

Вошедшие брезгливо покосились на засаленный диван. Тот, что помоложе, плотно закрыл за собой дверь. Пожилой прошел к окну и уселся на подоконник, предварительно смахнув с него пыль носовым платком. Молча уставился на Стропилло.

Стропилло неуклюже выбрался из кресла, с трудом проглотил недожеванный кусок бутерброда и неожиданно для самого себя встал навытяжку.

— Привет от Сергея Ивановича, — проскрипел наконец пожилой. — Где винчестер?

Сердце пирата ухнуло куда-то в область желудка, как оборвавшийся лифт.

— Я… — с трудом выдавил он. — У меня его сейчас нет…

— Где винчестер? — повторил пожилой.

— Украли, — пролепетал Стропилло и зажмурился.

Пожилой отвернулся и посмотрел в окно. Желваки под пергаментной кожей на его скулах ходили ходуном.

— Ты очень глуп. Глуп настолько, что даже не в состоянии представить себе, что тебя ждет.

Стропилло был на грани обморока.

— Ты даже не понял, что тебе отдан приказ, за исполнение которого ты отвечаешь головой. Как и за винчестер, где бы он ни находился.

Пожилой встал. Стропилло рухнул в кресло — ноги предательски подкосились.

— Слушай внимательно. У тебя есть сутки. Завтра в двадцать ноль-ноль винчестер должен быть здесь. У тебя его заберут. Все.

Пожилой кивнул плечистому в черном и вышел. Прежде чем последовать за ним, плечистый задержался у порога и весело подмигнул оцепеневшему Стропилло.

— Сдо-о-хнешь, голуба, — протянул он на прощание с издевательским сочувствием, — ой как нехорошо сдохнешь!

И хлопнул дверью так, что жалобно задребезжали оконные стекла.

Хлопок словно оказался сигналом для многострадального кресла, в котором застыл ошарашенный Стропилло. С громким хрустом спинка кресла окончательно отломилась от сиденья, Стропилло полетел на пол, сильно приложившись затылком. Выкатился из кресла и замер в нелепой позе, не решаясь подняться.

Стропилло долго лежал, в ужасе схватившись обеими руками за свои жидкие патлы. Колотил по полу кулаками, пару раз даже поскулил тихонько.

Попал! Ох, как попал!

Боже, что делать?

Наконец способность хоть что-то соображать стала потихоньку к нему возвращаться.

Менты! Ну конечно же, срочно звонить ментам! Пусть они обдерут его, как липку, отоспятся по полной программе — не до жиру, быть бы живу. Скорее, может быть, есть еще возможность как-нибудь вывернуться.

Стропилло вскочил, бросился к телефону. Промахиваясь, заколотил по клавишам пальцем. С замиранием сердца, холодея, отсчитывал нестерпимо длинные гудки.

Ну давай же, давай!

Наконец-то.

— Лейтенант Колбанов слушает! — раздался в трубке ленивый тенорок.

— Петрович, это я, — затараторил Стропилло срывающимся голосом. — Мне до зарезу нужен винчестер. Ну тот, ты понимаешь…

— Андрей, ты, что ли? Что за паника в обозе? То дай, то подай! У нас тут не бакалейная торговля, винчестер твой давно заприходован как вещдок. Сам просил — а мы, как просил, так и сделали, мы слово офицерское держим.

— Петрович, все изменилось, труба! Отдай, Христомбогом прошу! Ты же знаешь — я в долгу не останусь!

— Я пока еще не у тебя на зарплате, а у государства. Не забывайся, Стропилло, не зли меня!

Стропилло в отчаянии изо всех сил пнул ногой ни в чем не повинный стол и чуть не взвыл от боли. Вдруг его осенило.

— Петрович, я вам свой винчестер принесу, номера перебьем — ну какая вам разница?

— Стропилло, ты совсем охренел, если в открытую на уголовку меня вписать пытаешься, — разозлился Петрович. — Достал с этим винчестером! Поднял хай из-за пустой жестянки, говна-пирога, ведь в ней к тому же и нет ничего!

— Как нет ничего? — прошептал Стропилло немеющими губами.

— Да так и нет, Кузяев проверял. Там даже «Виндоуз» не установлен, все чисто, как у новорожденного в жопе. Да и памяти с гулькин нос. У нас следак теперь репу чешет — с какого перепою этот Меньшиков на такую бесполезную хрень позарился? Должно быть, напутал что-то.

— Не может быть! — завопил Стропилло. — Я сейчас приеду, посмотрю сам!

— Это ты в своей хайкиной конторе будешь распоряжаться, — спокойно парировал Петрович, — хотя, конечно, по старой дружбе и могу пойти навстречу где-нибудь на следующей недельке. Если хорошо попросишь, конечно. Найдешь весомые доводы, так сказать. Да только ничего ты там не обнаружишь. У нас и акт научно-технической экспертизы на этот счет имеется. А пока иди в баню. Говорю — достал!

Петрович дал отбой.

Стропилло с трудом оторвал от уха трубку и уставился на нее остекленевшими глазами.

* * *

Начальник «Крестов» Валуев был в полном ауте. Заперся в кабинете, непрерывно курил, никого к себе не допускал. Безуспешно пытался прийти в себя.

Побег!

Да еще какой — сорвался именно тот, за кем было неофициально приказано присматривать с особой тщательностью. Когда вчера по окончании концерта в ходе вечерней поверки обнаружилось, что один заключенный отсутствует, Валуев не поверил своим ушам. Приказал пересчитать.

Пересчитали — все равно не хватает.

Рассвирепевший Валуев поднял охрану в ружье, велел выгнать всех мерзавцев из камер в коридоры, прощупать каждый матрац. Лично ходил по камерам, заодно расколошматил о стену три обнаруженных попутно мобильника. По двору пустили собак — может, спрятался где-нибудь, гад.

Бесполезно.

Пришлось доложить начальству. Обрадовать среди ночи.

И вот теперь по городу бушевали всевозможные «перехваты» и «вихри», а полковник Валуев с тоской наблюдал хилый петербургский рассвет в окно своего кабинета. Пока еще полковник…

Блядь!

Привычное заклинание не помогало, не помогала и заветная бутылка двадцатилетнего армянского коньяка, перекочевавшая из стенного шкафа на письменный стол.

Вот тебе и концерт, вот тебе и фанфары.

Прав был осторожный Голыба, когда сомневался, стоит ли связываться с таким непривычным мероприятием. И почему он его не послушал?