Онлайн книга «Романс для вора»
|
— Ну что, артист, вставай, пошли! — сказал тот, и Роман, держась за помятые бока, с кряхтением поднялся. — Руки за спину и вперед, — Сардинов мотнул головой в сторону двери. Роман шагнул в указанном направлении, а Валет в это время по-свойски обратился к сержанту: — Слышь, начальник, курево кончилось! Сардинов взглянул на него и миролюбиво ответил: — Ну что, пусть Бильдюгин сбегает. Один из алкашей суетливо слез с нар и, преданно глядя в глаза сержанту, неуверенно сказал: — Так это, деньги… Сардинов добродушно засмеялся: — Вечно у вас денег нет! Возьми у капитана, он там в дежурке сидит. Роман слушал их неторопливый разговор и думал: «Они тут все свои. Просто все свои, родные, правильно этот урод сказал — родная милиция. И даже деньги общие… А эти двое уголовников, значит, как бы пресс-команда. Вот тебе, артист, новая тема для песни! И даже все на собственной шкуре испытал…» Алкаш прошмыгнул мимо сержанта и засеменил вверх по лестнице. А Сардинов, заперев дверь в камеру, сказал: — Давай шагай, и без фокусов. — Какие фокусы… — невесело усмехнулся Роман. — Разговорчики! — прикрикнул сержант и сильно толкнул Романа в спину. Роман качнулся вперед и стал подниматься по лестнице, слыша за собой недовольное сопение сержанта. Войдя в дежурку, Роман увидел сидевшего за столом пожилого капитана, перед которым, униженно ссутулившись, стоял посланный за сигаретами алкаш. — Опять тебе денег… — брюзгливым барским тоном говорил капитан. — Ты когда свои зарабатывать будешь? — Так ведь не мне, — угодливо улыбался алкаш, — там внизу люди… — Люди, — усмехнулся капитан. — Хуй на блюде! Людей нашел. Таких людей — за хуй да в музей! Алкаш подобострастно хихикнул. — И вообще, ты мне когда обещал мобильник принести? Я за тебя думать должен? Смотри, лопнет мое терпение! — Так ведь она, дочка, значит, за ним смотрит, надо же минутку улучить, да и сделать все так, чтобы она на меня не подумала… — Вот и думай! Тут капитан увидел стоявшего в дверях Романа. Кашлянув, он бросил на него недовольный взгляд и прервал беседу с алкашом. Достав из кармана пачку денег, капитан бросил на стол двести рублей и сказал: — Значит, так. Возьмешь сигарет на пятьдесят рублей, а на остальное пивка для усталых милиционеров. Правильно, Сардинов? — Абсолютно! — сержант одобрительно кивнул и указал пальцем на Романа. — Этого куда? — Этого в четвертый кабинет. Там его уже ждут. — Пошли, — сказал Сардинов и опять толкнул Романа в спину. Они поднялись на второй этаж и остановились напротив двери с табличкой «следователь». Сардинов открыл ее и сказал внутрь: — Привел артиста. — Давай его сюда, — донеслось из-за двери. Роман, повинуясь кивку сержанта, шагнул в кабинет, дверь за ним закрылась, и он увидел рассевшихся по разным углам кабинета трех крепких молодых мужчин, которые были похожи больше на конкретных братков, чем на сотрудников милиции. А может быть, в свободное от работы время они и были натуральными братками. По совместительству. Роман стоял и молча смотрел на них. Они, в свою очередь, с любопытством разглядывали его. Наконец, когда процедура визуального исследования закончилась, один из мужчин усмехнулся и сказал: — А что, похож! Почти как на плакате, только гаек на пальцах нет. Другой встал и, подойдя к Роману вплотную, тихо произнес: — У мента, говоришь, шинель шершавая? Это была строчка из песни Романа, причем из такой песни, которая для любого мента была не то чтобы неприятной, а просто оскорбительной. Братва дружно визжала от этой песни, а этим крепким ребятам, перед которыми сейчас стоял Роман, она наверняка не пришлась по душе. Стоявший перед Романом человек сделал неуловимое движение, и Роман почувствовал, как невидимая лошадь лягнула его прямо в печень. В глазах у Романа потемнело, и резко поднявшийся к лицу пол больно ударил его в бровь. Да, это тебе не алкаши в камере, успел подумать Роман и потерял сознание. Когда он пришел в себя, все внутренности тошнотворно ныли, во рту было кисло, а руки и ноги дрожали. Он с трудом поднялся с пола и, держась за стоявший рядом стул, медленно выпрямился. — Это тебе для начала, — сказал ударивший его человек и указал на стул. — Сядь. Еще успеешь належаться. Роман опустился на стул и, морщась, с трудом произнес: — Может быть, кто-нибудь объяснит мне, в чем дело? Сидевшие по углам мужчины переглянулись, затем один из них вздохнул и сказал: — Да ты, видать, и вправду ничего не помнишь. Но это не меняет дела. Ладно, я сделаю тебе одолжение, объясню. Ты находишься в милиции. Мы — уголовные следователи. Ни о чем пока не догадываешься? Вижу, что нет… А ты — убийца. И сейчас ты будешь все вспоминать и рассказывать. Ясно? Роман зажмурился и отрицательно покачал головой. — Не понял, — нахмурился следователь. — Не будешь рассказывать или не ясно? — Я ничего не понимаю, — Роман потер живот и поморщился. — Кого я убил? Когда? Как? Где? — Смотри, Серега, — засмеялся один из следователей, — правильные вопросы задает! Ему бы самому в сыскари пойти… — Возможно, — кивнул Серега, — а пока что он решил пойти в убийцы. Он раньше только пел в своих песенках про уголовную романтику, а теперь, видать, почувствовал себя крутым и решил попробовать ее в натуре. Что, артист, не так? — Не так! — с отчаянием воскликнул Роман. — Может, вы хотя бы расскажете мне? Может, я, и вправду что-то такое оттопырил, а если расскажете, то и вспомню. А сейчас — гадом буду — думаю изо всех сил, но в голове ничего такого нет. — Эх, артист, — вздохнул Серега, — ладно, помогу тебе. Ты шел пьяный по темной улице. Увидел одинокого прохожего и подумал: а дай-ка попробую! Никого вокруг нет, свидетелей нема, все тип-топ… Достал ствол и шмальнул в этого самого прохожего два раза. Прохожий — мертвый, а ты живой, сидишь здесь, и ждет тебя дальняя дорога и казенный дом, прямо как в твоих песенках. Кто-то жалостливый на тебя стукнул по телефону. Есть все-таки в гражданах сознательность. Вот так, артист! Роман вытаращился на Серегу, потом недоверчиво оглядел остальных и прохрипел: — Не-е, не годится… Какой еще пистолет? — Какой пистолет? — Серега сузил глаза. — А вот этот! |