Книга Рок, страница 49 – Борис Седов

Лидочка принесла, наконец, кофе, и совершенно потерявший голову владыка Западного берега получил тайм-аут. Настало время взаимной предупредительности, любезных жестов, сахара, ложечек, улыбок, аромата бразильского кофе и прочих приятных и ни к чему не обязывающих вещей.

Кофе был хорош, но горяч, и, сделав первый обжигающий глоток, Марафет поставил миниатюрную фарфоровую чашечку на блюдце. Посмотрев на Маргариту, он улыбнулся и произнес:

- Вы сказали, что я, на ваш взгляд, заслуживаю доверия. Я запомнил эти слова и попытаюсь еще раз спросить вас - какие же у вас цели?

- Женщины… - Маргарита тоже поставила чашку на стол, давая ароматному напитку остыть, - женщины любят тайны. Женщина без тайны - как пустой кошелек. Одна видимость. Но я могу сказать вам, что эта тайна - временная. Придет время, и мои планы станут явными. О них узнают все, кому это будет нужно. И, если это будет нужно вам, вы тоже узнаете обо всем. Так что - никакой особой тайны нет. Просто есть вещи, говорить о которых раньше времени глупо. И уж вы-то должны понимать это, как никто другой.

Марафет понимал такие вещи, поэтому кивнул, выставив перед собой ладони:

- Все. Молчу. Сажаю свое любопытство на цепь. Но помните, что оно сидит и ждет, так что надеюсь, что в свое время…

- Конечно, Георгий Иванович, конечно. Правда, может случиться так, что моя тайна окажется не такой интересной, как вы предполагаете, так что заранее прошу прощения. Но, как я уже говорила, женщины любят тайны, и, признаться, я получаю специальное женское удовольствие, скрывая от вас то, на что намекнула.

- Я понимаю вас, - усмехнулся Марафет, - понимаю. Но тогда скажите мне вот о чем… Скажите мне, все это, - и он небрежно махнул рукой вокруг себя, - вот это все - оно вам нужно?

- Нет, - свободно ответила Маргарита.

- Я так и думал, - кивнул Марафет.

Он посмотрел на часы и, снова устремив взгляд в глубокие и манящие его глаза Маргариты, сказал:

- На берегу океана есть ресторан. Он называется «Катти Сарк». Я приглашаю вас провести со мной вечер. Если вы откажетесь, это разорвет мое сердце, и с горя я прикажу своим верным рабам взорвать эту лавочку к чертовой матери. Вы видите, что вы со мной сделали?

- Вижу, - ответила Маргарита и, ласково улыбнувшись, положила узкую ладонь на вздрогнувшую от прикосновения руку Марафета, - вам не придется взрывать муниципальную собственность. Я принимаю ваше приглашение. Вы интересны мне.

Едва сдерживая возбуждение, Марафет встал и, наклонившись, поцеловал руку Маргариты. Выпрямившись, он сказал:

- В восемь часов за вами приедет лимузин.

- Вы знаете, где я живу?

Марафет самодовольно ухмыльнулся и, не сказав ни слова, вышел из зала.

Володенька стоял, прислонившись к кирпичной стенке, и скучал.

При виде необычно воодушевленного босса, он отлип от стены и, сделав шаг навстречу, спросил:

- Ну, как телка, нормальная?

- Молчи на хуй! Не твое собачье дело, - ответил Марафет и летящей походкой направился к машине.

* * *

Вернувшись в гостиницу, Маргарита быстро приняла душ и, вытираясь мохнатым полотенцем с виньеткой отеля, вышла в спальню.

Взглянув на часы, она увидела, что до свидания с Марафетом остался еще час. Подойдя к зеркалу, занимавшему всю стену, она критически осмотрела себя и не нашла никаких изъянов, кроме маленького шрама на внутренней поверхности бедра, который остался у нее с детства. Однажды, когда она лазила с мальчишками на деревья, под ней обломился гнилой сук, и, свалившись на землю, она напоролась на кусок арматуры, торчавший из земли. Было море крови, родственники вокруг нее падали в обмороки, но все обошлось, и теперь Маргарита даже была рада тому, что у нее есть материальное доказательство того, что она когда-то была маленькой девочкой.

Одевшись, Маргарита подошла к зеркалу вплотную и стала смотреть себе в глаза. Она многозначительно шевелила бровями, презрительно щурилась, удивленно округляла рот, трепетала ноздрями, в общем, занималась мимической гимнастикой, и это занятие отняло у нее добрых полчаса. Роковая женщина всегда должна быть в форме, и Маргарита никогда не забывала об этом. Наконец она была вполне готова, чтобы идти на свидание с ничего не подозревавшим Марафетом и вернуться, неся на шесте его шкуру.

Маргарита села в кресло и поставила на колени телефон.

Наморщив лоб и подняв глаза к потолку, она пошевелила губами и, вспомнив номер, быстро набрала его. Пока в трубке звучали гудки, она еще несколько раз повторила мимический этюд милой девичьей забывчивости, затем на другом конце линии сняли трубку и голос Знахаря произнес:

- Посольство Занзибара слушает.

Маргарита усмехнулась и спросила:

- Это у вас продается славянская кровать с тумбочкой?

Знахарь ответил официальным тоном посла, зачитывающего ноту с объявлением войны:

- Свободные граждане Занзибара спят на своей свободной земле и не пользуются дьявольскими изобретениями белых ублюдков, - и, изменив тон, спросил: - Ну, что там у тебя?

- У меня все в порядке, - ответила Маргарита и потянулась за сигаретами, - клиент созрел. Он в меня влюбился, и теперь я стою перед выбором - ты или он. Должна тебе сказать, что он выглядит намного солиднее тебя.

- Зато у меня больше денег.

- А у него лимузин.

- Тебе лимузин нужен? Сейчас пойду и куплю.

- А у него благородная седина и золотой перстень.

- Седина у меня тоже есть, а перстни я не ношу из принципа.

- Он солидный.

- А я молодой.

- Он ведет меня в ресторан.

- Я куплю тебе собственный ресторан.

- Он держит все Западное побережье.

- Но скоро станет нищим. Маргарита вздохнула и сказала:

- Вот именно это и удерживает меня от того, чтобы, забыв о тебе, броситься в его объятия.

Знахарь тоже вздохнул и ответил:

- Все вы, бабы, такие…

- Нет, не все! Я одна такая. Что, скажешь - нет?

- Одна, одна, успокойся. Давай, рассказывай, как все прошло.

- Ну… Он явился на выставку на второй день. Я встала в позицию номер восемь, сделала глазки номер тридцать один, и у него съехала крыша. Он с ходу заявил, что весь этот русский балаган не для меня, и пригласил в лучший кабак Лос-Анджелеса. Через час, когда мы с ним встретимся, он наверняка предложит мне стать его женой. А также подельщицей, бандершей и марухой.

- И вас обоих когда-нибудь расстреляют туманным утром у крепостной стены.

- Здесь тебе не Испания. Здесь сажают на электрический стул.

- Тоже нормально. Я бы посмотрел. Ты мне лучше скажи, заинтриговала ты его или нет?